Как пингвины спасли Веронику

У нас с бабулей есть как минимум одна общая страсть. Мы оба без ума от пингвинов. Раньше я никогда о них толком даже не думал, если честно, но теперь все изменилось. Что же такого в этих пингвинах? Возможно, дело в том, что они сильно напоминают людей, а может, наоборот, все дело в их причудливых птичьих манерах, но наблюдать за ними – лучшее лекарство. Они заставляют меня смеяться. Делают каким-то мягким внутри. Такие маленькие, но в них столько жизни. Это невероятно.

Ученые проводят много времени на базе, фиксируют все данные в своих тетрадях. Телевизора тут нет, и они почти всегда занимают супермедленный интернет, поэтому я начал исследовать книжные полки. Там в основном занудная английская классика типа Диккенса или «Джейн Эйр». Никаких вам боевиков, только скучные старые истории о Шерлоке Холмсе и детективы Агаты Кристи. Я начал с одной из этих книг. Оказалось довольно интересно.

– А ты знаешь, что твоей бабушке нравится, когда ей читают? – сказал на днях Дитрих, увидев меня с книгой в руках.

– Ты серьезно?

– Да, судя по всему, ей нравятся «Большие надежды». Ты можешь попробовать почитать ей «Все, что вы хотели знать о пингвинах», думаю, ее заинтересует.

– Спасибо, дружище. Может быть, я воспользуюсь твоим советом.

И я пробую. Каждый день я читаю бабуле интересные факты о пингвинах из Большой энциклопедии. Кладу Пипа к ней на постель, и он, довольный, устраивается рядом с Вероникой. Кажется, будто и ему интересно узнать побольше о своем виде. Иногда он реагирует критически, буду хочет сказать: «Ну, вот эта часть довольно точная, но вот эта, дружище, – полнейшая чушь». Время от времени он клюет страницы, чтобы проверить их на вкус и плотность.

К бабуле возвращается здоровый цвет кожи. Сегодня она смогла выпить пару ложек овощного бульона. Она по-прежнему мало говорит, но сегодня ей удалось сказать (тоном, полным изумления):

– Ты отличный повар, Патрик.

Я таю.

– Спасибо, бабуля! – Она пробормотала что-то еще, но я не смог разобрать. – Что ты сказала, бабуля? Я не расслышал.

– Я сказала… – Она откашлялась. – Я сказала, что это, должно быть, твоя итальянская кровь.

Ну конечно! Итальянская кровь! Никогда не думал об этом.

Мы с Терри снова отправились наблюдать за пингвинами. Пушистый снег сыпется, как сахарная пудра. Море отливает серебром, поверхность воды украшена большими кусками льда.

– Ну что, ты рад, что приехал на остров Медальон? – спрашивает Терри, пока мы шагаем по скрипящему под ногами снегу.

– Нет, – отвечаю я, засовывая руки в карманы и принимая серьезное выражение. – Эта поездка – просто мрак.

Она начинает извиняться и говорить, как тяжело, должно быть, мне приходится. Я прерываю ее смехом.

– Терри, погоди, стой! Вряд ли можно сказать, что я прямо убит горем.

Я рассказываю ей, что на самом деле до этого встречался с бабулей всего пару раз и эти встречи были полным провалом.

– Но я и правда начал привязываться к ней, – признаюсь я. – Не думал, что когда-нибудь скажу такое.

– Я очень рада это слышать, Патрик.

В Терри есть что-то особенное: с ней ты чувствуешь себя так, будто можешь рассказать все что угодно. И она примет это.

– Я приехал сюда только ради одного, – честно говорю я. – Она прислала мне свои подростковые дневники. И в этом ее решении есть что-то особенное. У нее ведь просто ужасное прошлое. Мне показалось правильным приехать сюда и провести с ней ее последние часы.

– Какие еще последние часы?

Мы весело хихикаем. Похоже, бабуля все-таки побудет еще с нами какое-то время.

Мы добрались до колонии. Я оглядываю толпы пингвинов вокруг и вдыхаю пьянящий запах гуано.

– Хочешь помочь мне их взвешивать? – спрашивает Терри. Она показывает, как подныривать под пингвина и аккуратно ловить его так, чтобы избежать укуса и ударов крыльями; как положить его в мешок для взвешивания, прежде чем он поймет, что происходит; как затем его взвесить и отпустить обратно. Тут нужна определенная сноровка. Несколько раз меня клюют, а парочка особей вырывается из моих рук и убегает, прежде чем я успеваю снова их поймать. В остальном это интересно. Больше, чем просто интересно – я в полном восторге!

Терри взвешивает птиц и заносит данные в блокнот, я же беру на себя роль Главного укротителя пингвинов. У меня это выходит довольно ловко, так я сам себе говорю. Мы много смеемся, сколько мы смеемся!

Когда мы взвесили уже девять или десять пингвинов, Терри внезапно говорит:

– Я тут думала про Веронику.

– М?

Так реагирует Гэв, когда хочет, чтобы я сам поделился чем-то. Мне интересно проверить, сработает ли это с Терри. Работает.

– Она рассказала мне о своем детстве. И о войне. И о родителях, о Джованни и о своем сыне.

– Бабуля доверилась тебе?

Даже она понимает, насколько Терри классная.

Терри пожимает плечами.

– Вероника очень долго ничего о себе не рассказывала. Но в один день просто не выдержала.

– Возможно, эти черно-белые сорванцы помогли ей открыться, – отвечаю я, передавая Терри толстого удивленного пингвина.

– Да, думаю, так и есть.

Она берет пингвина и засовывает его в мешок для взвешивания. Она считывает показания и записывает их в блокнот.