Как покупать дешево и продавать дорого: Пособие для разумного инвестора

Как пишет Джордж Сорос, «теория равновесия в экономической науке основывается на неправильной аналогии с физикой. Физические объекты движутся так, как они двигаются, независимо от того, что кто-либо думает. А финансовые рынки пытаются предсказать будущее, которое зависит от решений, принимаемых людьми. Вместо простого пассивного отражения действительности финансовые рынки активно формируют реальность, которую они, в свою очередь, и отражают. Существует двусторонняя связь между настоящими решениями и будущими событиями, эту связь я называю рефлексивностью»[74].

И все же попробуем посмотреть на динамику рыночных цен с точки зрения механистического, физического мира и зададим себе простой вопрос: движутся ли цены по пути наименьшего сопротивления? Ведь это так логично — если силы покупателей превышают сопротивление продавцов, то цена будет расти. Ну а если, наоборот, силы продавцов превысят сопротивление покупателей, то цены пойдут на снижение. Не зря трейдеры придумали и активно используют в своем жаргоне термины «уровень сопротивления» и «уровень поддержки». Поддержкой называют то, что сторонний наблюдатель видит как сопротивление покупателей при движении цены сверху вниз.

Часто можно услышать, что нужно решать текущие проблемы, не отвлекаясь на отдаленное будущее, т.е. рассматривать их по мере появления. Но это напоминает беготню по лабиринту. Подбегая к развилке, мы вынуждены выбрать один из путей, который, по нашему мнению, скорее приведет нас к выходу. Если запустить множество людей в сложный лабиринт, в итоге найдется достаточно большое количество заплутавших и бегающих по кругу, которые с пугающим постоянством возвращаются на старые места. Беготня по лабиринту множества людей будет напоминать нам броуновское движение частиц. А ведь это так напоминает наши с вами действия на финансовых рынках.

Какой урок мы можем извлечь? То, что сегодня кажется верным выбором, через некоторое время может стать неправильным. Только если посмотреть на лабиринт сверху, можно выбрать наиболее эффективный путь. И хотя мы не можем подняться над лабиринтом экономических явлений, скрытым от нас туманом будущего, предполагать различные сценарии просто обязаны.

Как вы думаете, какой из трех человек быстрее достигнет выхода из лабиринта — следующий некоему жесткому алгоритму (например, «На каждой развилке выбирать самый правый путь»), делающий выбор случайно или пытающийся обдумать ситуацию и «предсказать» наилучший вариант?

В некоторых редких случаях случайное блуждание приведет к выходу быстрее всего. Но в среднем методичное следование жесткому алгоритму является самым эффективным способом передвижения по лабиринту. Длительное тщательное обдумывание каждого следующего движения совершенно точно приведет к большой потере времени. Хотя во многих случаях такой вариант окажется более быстрым, чем случайное блуждание.

Приведенный пример дает весьма упрощенное понимание проблемы выбора. По лабиринту мировой экономики бродят миллионы людей, и каждый из них меняет его, передвигая стенки. Делать выбор в такой нестабильной системе становится на порядки сложнее, чем в классическом лабиринте. Представьте, что мы, словно сталкеры, бродим по Зоне из «Пикника на обочине» братьев Стругацких[75].

Шахматные гроссмейстеры могут просчитывать десять и больше ходов вперед, сильные игроки — четыре-пять, а слабые — только два-три хода. Однако настоящие мастера шахмат переигрывают соперников не только вследствие более глубокого анализа каждого отдельного хода, а благодаря намного лучшей оценки позиции в целом. Как говорил чемпион мира по шахматам Хосе Рауль Капабланка, он видит только на один ход вперед, но на единственно правильный. И это наиболее ценное отличие, которое предопределяет победу сильнейшего из самых сильных.

«Голландский психолог Адриан де Грот (Adriaan de Groot), сам будучи выдающимся шахматистом, подтвердил данное представление в 1938 г., воспользовавшись своим участием в подготовке крупного международного турнира в Голландии, чтобы сравнить способности средних и сильных игроков с потенциалом ведущих мировых гроссмейстеров. В частности, он просил участников описать ход их мысли, возникающий при виде позиций, выбранных из различных партий турнира. Он обнаружил, что хотя сильные шахматисты способны проанализировать значительно больше возможностей, чем слабые, начиная с определенного уровня мастерства дальнейшего увеличения объема рассматриваемой информации не происходило: шахматные короли анализировали не большее число ходов, а лучшие из возможных (именно об этом некогда говорил Капабланка)»[76].