Как полюбить себя, или Мама для Внутреннего Ребенка

Самое поразительное, что у меня тогда было четкое ощущение, что лично ко мне это все имеет очень мало отношения. Это мои чувства, мысли и внутренние диалоги, но они кажутся мне такими чуждыми! Возможно, потому что я от них отвыкла: давно не прислушиваюсь, не различаю, привычно игнорирую. Но сильнее всего странное ощущение, будто внутри есть кто-то другой и он пытается со мной взаимодействовать через чувства. И приходится идти ему навстречу, делать, что он хочет, – иначе мне плохо. Хоть мне это и не по душе, выбора я не вижу. Я попробовала с ним договориться – как учила меня терапевт.

– Что ты так расстраиваешься, под этим кустом хлеб найдет лисичка или какая-нибудь птичка.

Но он не успокаивался и все так же сильно печалился, а вместе с ним, понятно, и я.

– Похоже, ты не веришь в это? – спросила я.

Да, похоже, он не верил.

– Хорошо, я тебе обещаю, что запомню это место и на обратном пути, если пойдем этой же дорогой, мы его поднимем и пойдем кормить уток, ладно?

Это его несколько успокоило и устроило. Во всяком случае, глубокая печаль меня мучить перестала.

Ребенок ушел внутрь, и меня отпустило. Зато на внутреннюю сцену тут же вылез Авантюрист и радостно помчался по горной тропе. И хотя задору в нем хватило бы на троих, у меня сил было значительно меньше. Все время хотелось спать, присесть, прилечь. И увидев на тропе скамейку, кто-то другой во мне, очень уставший, измученный и обессиленный, резко перехватил власть, и я упала на сиденье. Усталость навалилась на меня, как тяжелое одеяло. Я закрыла глаза и попыталась хоть немножко отдохнуть. А вдалеке начал погрохатывать гром, и звук постепенно приближался. Я съежилась на скамейке совершенно без сил. В воздухе холодало.

Я сидела и с тоской думала: «Надо идти вперед; иду я медленно, когда приду – неизвестно. На карте написано, что идти два часа, но с какой скоростью? Явно не с моей. И дождь, кажется, собирается».

Мне хотелось оказаться там, где можно полежать в тишине и покое, причем сразу, ибо мысль о том, что надо идти назад, не вызывала ни малейшего энтузиазма. Я покорно поплелась дальше. Удивительно, что я сама себя загнала в ситуацию, в которой мне было плохо при любом раскладе. И как мне это удается? Ведь не в первый раз.

Еще пара скамеек, еще пара попыток поспать. Все меньше сил. Все ближе грохочет гром. Наконец начал накрапывать дождик, и это меня спасло. Я взяла себя в руки и обратилась на этот раз к Авантюристу. Все как по учебнику – я попыталась разделить его чувства:

– Я понимаю, что тебе очень хочется дойти до конца тропы и посмотреть сверху на озера, что скучно идти назад. Но мы устали, идет дождь, и нам лучше сейчас пойти обратно.

Видимо, мне удалось его убедить, во всяком случае, сильно возражать он не стал. Мы побежали обратно. И откуда только силы взялись? Удивительно: пока я шла вверх – я плелась, словно на казнь, зато обратно – будто крылья выросли. И почему так? Ведь я очень хотела наверх. Не могу я себя понять!

На дороге я нашла то место, где выкинула хлеб, хотя сама не сильно верила, что мне это удастся. Нетронутый (правильно не верил Ребенок, что его там кто-то найдет), слегка подмоченный дождем, он так и лежал в кустах. Я собрала его весь, до последнего кусочка, завернула в пакет и сказала Ребенку:

– Видишь, как я тебе и обещала, мы его нашли, подобрали и сейчас пойдем кормить уток.

– Кормить уток! – радостным эхом отозвался Ребенок.

У пристани они точно есть, а в лесу птиц не доищешься. Я ведь пыталась по пути кидать кусочки и рыбам, и птичкам, но никто из них не реагировал. Рыбы ушли поглубже под воду, видимо, чтобы капли дождя не стучали им по головам. А лесные птицы были дикими и только улетали подальше, когда я им что-то бросала.

Когда мы с Ребенком шли под дождем кормить уток, как он хотел, я почувствовала, будто он взял меня за руку, и представила, как мы с ним идем вместе, рядом, пусть и под дождем, но счастливые. Фантазия моя разгорелась. Я вообразила, что навстречу нам идет какой-то знакомый взрослый мужчина.

– Куда вы собрались под таким-то дождем?

– Кормить уток.

– С ума, что ли, сошли? Вон как грохочет! Все нормальные люди бегут сейчас по домам, а вы – на озеро! Он-то ладно, ребенок, что с него взять, но ты-то, взрослая вроде женщина, о чем только думаешь?

Ребенок испуганно переводит взгляд с него на меня – а вдруг я его послушаю и передумаю? Я спокойно улыбаюсь взрослому, чувствуя, как трудно ему меня понять.

– Да, мы идем кормить уток.

– В такой дождь? – изумляется он. Похоже, ему очень трудно в это поверить.

– А ты думаешь, утки в дождь меньше хотят есть, чем обычно? Или вообще не хотят?

– Хотят. – Одобренный моей поддержкой, неожиданно вступает Ребенок с видом главного авторитета по всем вопросам, касающимся уток.

– Понимаешь, это очень важно. И я обещала Ребенку. А ведь он верит мне, я не могу обмануть его доверие.

Знакомый только разводит руками с видом полного бессилия перед подобным безумием. А мы, довольные и счастливые, идем дальше – наконец-то кормить уток!