Как полюбить вино. Мемуары и манифест

Вскоре я начал вести другую колонку, на этот раз с обзорами нью-йоркских заведений с едой навынос, благодаря чему на моем домашнем столе снова появилось вино. Но следующее волнующее потрясение случилось в 1999 году, когда меня попросили открыть новую колонку, Tastings. Предполагалось, что в ней каждую неделю будет рассматриваться новая категория вина. Почему я? Как я уже писал, Фрэнка Прайала больше интересовала социальная, экономическая и культурная история вина, нежели еженедельные рекомендации полдюжины бутылок. Учитывая растущий интерес к вину со стороны американцев в 1990-х годах, редакторы раздела Dining In, Dining Out решили выделить для вина чуть больше места, надеясь, что это будет иметь практическую ценность для читателей. Свой интерес к вину я продемонстрировал и как редактор, и как автор, но когда редактор раздела Dining спросил, не захочу ли я вести данную колонку, то удивился и воодушевился, поскольку жаждал больше писать о вине; к тому же моя кривая обучения резко взлетела бы вверх.

Кривая обучения? Что ж, предполагаю, для колонки, отданной мне, Times могла нанять специалиста. Но что профессионал мог предложить такого, чего не осилил бы я? Безусловно, специалист более подкован в вопросах истории и контексте вина. Мои же знания и опыт общения с эталонными мировыми марками все еще оставались достаточно скудными. Я пока не был в состоянии рассуждать о великих винтажах бордо или по памяти перечислять коммуны департамента Кот-д’Ор. У меня отсутствовали и другие профессиональные средства. Я не мог, к примеру, с ходу назвать различные апелласьоны в регионе Лангедок или перечислить тринадцать (или двенадцать) разрешенных в Шатонеф-дю-Пап сортов винограда.

По моему глубокому убеждению, именно для этого и существуют справочники. Меня ведь не просили написать научный трактат на тему молочнокислой ферментации или состава почвы в Долине Напа. Разумеется, я вовсе не считал невежество благословением, но на подсознательном уровне, мне казалось, понимал, что людям хотелось бы знать о вине, и надеялся, что могу многое поведать им в увлекательной и дружелюбной манере.

Как важно быть смиренным

Я люблю привлекать к себе внимание, и это качество сослужило мне хорошую службу во время посещения ресторанов. Хотя многим кажется, будто ресторанные критики надевают парики и накладные бороды, прежде чем отправиться кутить, мне никогда не приходило в голову маскироваться в целях анонимности. Наоборот, я стремился слиться с окружающим фоном. Намного проще оставаться неприметным, если вы искренне не хотите быть замеченным, хотя хорошей истории из этого не слепить.

Скромность зачастую мешает быть всегда на виду, но в моей ресторанной работе требовалось ведь именно это, не так ли? В винном бизнесе скромность также можно отнести к сильным сторонам, хотя в нашем самодовольном и чванливом мире скромных людей часто недооценивают или вообще игнорируют. Мне доводилось встречать величайших и невероятно талантливых виноделов, которых смело можно назвать самыми скромными и смиренными людьми, каких я только видел. И что, никакого самолюбия? Вовсе нет. Только здоровое чувство собственного достоинства, а также четкая жизненная позиция.

Говоря о хорошем вине, думаешь о том, что скромность и смирение берут начало в понимании того факта, что человек никогда не обладает абсолютной властью. В виноделии данная роль принадлежит природе. А люди могут вложить все силы в управление винодельнями, чтобы противостоять напастям, которые подбрасывает природа. Способны предполагать, исправлять. Но они не в состоянии все контролировать, по крайней мере, если хотят производить великое вино.

Контролировать – значит исключать как можно больше переменных. Однако великие вина – результат преклонения перед неизбежностью переменчивости и принятия особых характеристик каждого винтажа. Проще говоря, от неприятностей никуда не деться. Как винодел вы можете признавать это и пытаться выстраивать свои действия таким образом, чтобы вино сохранилось в любой обстановке и даже стало лучше. Или прикладывать все силы, чтобы неприятности никогда не сказались на вашем вине, что, как и жизнь без ухабов и синяков, формирует более ровный и гладкий образ, но при этом не столь интересный.