Как рождаются и умирают монстры (СИ)

– У него особый Круциатус, – Антонин напрягся. – Мне до сих пор иногда то его наказание после провала в кафе снится в ночных кошмарах, – вдруг его лицо озарила легкая ухмылка. – Черт, девка так поработала с моей памятью, что я даже не понимал, за что меня пытают.

– Да, интересную игрушку ты себе выбрал, – подхватил Роули. – Эксклюзив.

Антонин подхватил свою мантию, лежащую на скамье, и мужчины направились к выходу из зала.

– Знаешь, – холодно проговорил Долохов после некоторой паузы, когда они уже подошли к дверям, – меня не очень радует, что тебе так много обо мне известно.

– Значит ли это, что мне теперь нужно оглядываться? – с усмешкой бросил Роули.

– Возможно, – коротко ответил Антонин, проходя в дубовые двери первым. Он надеялся, что напарник не заметил, как его губы в этот момент тронула едва заметная улыбка.

Кап-кап-кап…

Крики стихли, кажется, полчаса назад. Или прошел уже час? Время здесь тянулось как-то иначе. Оно то растягивалось, превращая минуты в часы, то вдруг начинало бежать словно стрелки на циферблате в ускоренной съемке – и часы становились секундами. Она перестала следить за временем – не только за часами, но и за днями. Последней была восьмая засечка на каменной стене, сделанная краем железной тарелки, в которой дважды в день появлялась еда – магия Азкабана. Такая же магия, как и та, что очищала ее каждый день. Эти чары действовали еще при старом правительстве и были призваны минимизировать контакты с заключенными, которые были осуждены на пожизненное.

Кап-кап-кап…

Наконец-то тишина. Это было редкостью здесь. Обычно кто-то обязательно или кричал, или стонал, или молил… Она научилась засыпать под эти ужасающие звуки, лежа на железной кровати и изо всех сил кутаясь в одеяло, которое, впрочем, назвать таковым можно было с огромной натяжкой – материя была настолько тонкой, что просвечивала при свете дня, и, конечно, совсем не согревала. А учитывая, что из-за присутствия дементоров и окружающего башню океана в Азкабане всегда царили могильный холод и сырость, непрекращающаяся простуда стала вечным спутником Гермионы с момента заключения.

Кап-кап-кап…

Она знала, почему так тихо. Дементоры насытились и ушли, давая заключенным время восстановиться. Они никогда не высасывали душу без остатка, всегда оставляя чуть-чуть надежды, чуть-чуть жизни, чтобы на следующий день прийти снова. Вечный шведский стол. В первый день они забрали ее воспоминания о прибытии в Хогвартс на первом курсе, поглотив восторг и предвкушение чего-то грандиозного и оставив лишь память о разрушенных в битве стенах замка. Во второй день они отобрали радость в ожидании Рождества – осталось лишь горе от потери друзей и близких, с которыми она проводила праздники.

Каждый день они приходили и вычеркивали из памяти самое светлое, оставляя только мрак, пустоту и боль… Вчера они украли их с Роном первый (и последний) поцелуй, и теперь лишь его мертвое тело стояло у нее перед глазами.

Кап-кап-кап…

В первую ночь здесь она ждала не только дементоров. Она знала, что они приходили к другим – слышала мольбы женщин и рваные стоны мужчин. А еще она видела. Видела, как охранники издевались над телом Тонкс в камере напротив. Она видела все. Эти картины яркими вспышками до сих пор всплывали у нее перед глазами, даже сейчас, когда Тонкс уже два дня как мертва, а ее камера пуста. Эта девушка была сильным человеком, но едва ли кто-то смог бы выдержать столько...

Гермиона ждала Пожирателей. Но когда дементоры насытились и ушли, она осталась одна до утра. А утром пришел Селвин, новый надзиратель Азкабана. Гермиона вжалась в стену, готовясь к худшему. Но он поспешил успокоить ее, сказав, что посетителей ближайшие три недели не предвидится, ведь он хочет подарить ее девственность своему другу. Он не сказал кому.

Будет ли это Долохов? Попытается ли он получить то, что ускользнуло прямо перед носом на торгах? Или это будет тот второй – Джагсон? Кто из них лучше? Нет, не так. Кто из них менее жесток и безумен? Есть ли разница, если ей все равно суждено умереть здесь? Пусть не от пыток Пожирателей, но от дементоров…

Или от банальной болезни – кашель с каждым днем становился все хуже, вчера весь день болела грудь, и было сложно дышать. Те крупицы магии, которые остались в ней, несмотря на ошейник-подавитель, отчаянно боролись с болезнью, но магии все же было слишком мало. И болезнь брала свое – сдавливая легкие до жжения, вынуждая дышать маленькими рваными вздохами.

Кап-кап…..

Последние капли, скопившиеся после дождя в оконном проеме между прутьями решетки, упали на пол. И теперь лишь ветер разрывал тишину.

Поместье Темного Лорда возвышалось на холме среди скалистых гор. Чем-то шестиэтажный замок с остроконечными башнями разной высоты и ширины напоминал Хогвартс, только мрачнее. Драко не знал, кому поместье принадлежало ранее, но был уверен, что бывшему владельцу оно теперь уже точно не понадобится.