Как рождаются и умирают монстры (СИ)

Страх… Вот что он чувствовал каждый день. Страх за маму, страх и за свою жизнь.

А еще злость. Драко злился все время. Он срывался на всех, кто только попадался под руку. Младшекурсниках, сокурсниках, друзьях (если их можно было так назвать). Но больше всего он злился на Поттера. Драко убедил себя, что все его проблемы именно из-за Мальчика-Который-Никак-Не-Сдохнет.

Винить во всем Гарри Поттера было так легко. Это давало ощущение почвы под ногами, ощущение ностальгии по тем старым, беззаботным временам, по детству, которое ушло так рано и безвозвратно.

Но сейчас, стоя перед могильным камнем, Драко винил во всем лишь себя. Наверное, надо было бы винить отца. Ведь все это произошло из-за его мании величия, из-за его неуемных амбиций, из-за его неутолимой жажды власти.

Но какой смысл винить мертвеца? Он уже заплатил за свои ошибки сполна. Теперь очередь Драко платить за свои.

За свою глупость, когда считал, что отец все делает правильно.

За свою наивность, когда верил, что все разрешится само собой.

За свою слабость, когда сделал неправильный выбор.

Больше он не будет совершать подобные ошибки. Отныне он будет делать только правильный выбор.

Драко точно знал, с чего начать. Защитить маму – вот первостепенная задача сейчас. Она не должна быть здесь. Слишком опасно. Они все слишком зависят от настроения Повелителя – в эту секунду он тебя хвалит, а в следующую, услышав плохую новость, бросит Аваду в первого, кто окажется рядом.

А когда Нарцисса будет в безопасности, он начнет играть свою роль. Он напомнит всем, как Малфои стали Малфоями, сильнейшим родом в Британии.

Как там говорил Темный Лорд? Он ждет от Драко «великих дел, которые восстановят имя Малфоев»? Что ж, будут ему великие дела. Да столько, что этот безносый упырь в них потонет.

– Экспульсо!

– Инкарцеро!

– Баубиллиус!

– Протего!

– Отключись

В Тренировочном центре новобранцев двое молодых людей в серых спортивных костюмах участвовали в демонстрационной дуэли. По периметру зала на скамейках за защитным барьером расположились остальные ученики. В будущем все они станут солдатами армии Темного Лорда. Отдельным везунчикам, лучше всего проявившим себя в ходе подготовки, будет оказана великая честь – вступить в ряды Пожирателей Смерти.

Как тренер он должен был следить за их техникой и правильным применением боевых заклинаний, чтобы по окончании дуэли указать на ошибки и дать комментарии. Но, как он ни старался, он не мог сконцентрироваться. Все его мысли занимала она. Маленькая грязнокровка настолько прочно засела у него в голове, что даже здесь, в Министерстве, ему всюду мерещилась непослушная копна каштановых волос.

Девчонка в Азкабане уже три недели. Как она там? Достаточный ли это срок, чтобы сойти с ума?

Долохов помнил это место очень хорошо. Будучи наслышанным о том, что делали дементоры с заключенными, он сильно напрягся, когда в первый день они вшестером собрались вокруг него, покружили, но вдруг… убрались прочь. И больше не появлялись в его камере. Все 15 лет им не было до него никакого дела. Еще бы, насытиться-то нечем – у него же не было ни одного светлого, по-настоящему счастливого воспоминания. С одной стороны, это, конечно, замечательно, хотя бы о дементорах беспокоиться не нужно, но с другой… этот факт наталкивал его на грустные мысли о прожитой жизни.

Одиночество не сильно его напрягало. Он привык быть один, наедине с самим собой. А поскольку в Азкабане заняться все равно больше было нечем (ведь ему не давали ни книг, ни газет), он просто сидел на холодном каменном полу или на такой же холодной железной кровати и смотрел в маленькое решетчатое окно… И думал. Много думал. В какой-то момент он понял, что, если что-то и сведет его здесь с ума, так это его собственные мысли.

Ах, да, еще хохот Беллатрисы… Или ее разговоры… с кем-то.

С кем, дракл ее раздери, она разговаривала? Камера же одиночная.

Святая Цирцея, как же эта отбитая на всю голову ведьма его заколебала своим трепом!

Честное слово, иногда он задумывался, а не специально ли его закрыли в камере рядом с мадам Лестрейндж, чтобы сделать его пребывание в Азкабане еще более мучительным?

А грязнокровка? Наверняка, у нее полно счастливых воспоминаний, которые придутся дементорам по вкусу. Да и одиночество ей не грозит. С такой-то нежной кожей и милой мордашкой….

Она не протянет в тюрьме и полугода.

– Тренер! – в очередной раз окликнули его.

Долохов поднял глаза – на тренировочной площадке один из парней стоял над лежащим на полу парализованным товарищем. Какие там заклинания они применяли? Кажется, этот бросил Экспульсо, когда он вспоминал, как приятна была на ощупь ее кожа тогда, в малом зале собраний, а тот, с прилизанными волосами, вроде как наколдовал Инкарцеро, когда он представлял, как, наверное, упруги бедра ее юного тела….

– Сэр? – снова обратился к нему студент.

– Неплохо, – начал Долохов, подойдя к ученикам, – для школьников. Но если вы хотите быть достойными солдатами Новой армии, вам нужно научиться использовать что-то не столь… односложное.