Как рождаются и умирают монстры (СИ)

– 90 000 раз, 90 000 два, 90 000…. – говорил Макнейр, и Долохов с силой сжал руки в кулаки (Не проявлять эмоций, даже искренняя радость будет воспринята как слабость).

– 200 000, – раздался чей-то голос с конца зала, и гости ахнули, закрутив головами в поисках говорящего.

В этот раз Антонин уже не смог остаться невозмутимым и тоже повернулся на голос. От входа, расположенного в конце зала, через проход к сцене пробирался невысокий лысый мужчина.

«Джагсон, – пролетело в голове Долохова. – Но откуда столько денег у этого упыря?»

Джагсон остановился недалеко от сцены и бросил самодовольный взгляд на Долохова. Слева к нему подошел Гойл и похлопал соратника по плечу, затем с такой же победоносной ухмылкой на кривой физиономии с ними поравнялся Селвин. Было очевидно, что мужчины объединились для совершения покупки.

Тварь! Мразь! Ты сдохнешь в муках вместе с двумя своими подпевалами.

Антонин сжимал кулаки, что было сил, теперь уже от ярости, кипящей в нем. Он ненавидел свое бессилие сейчас, но, как бы ему ни хотелось метнуть в Джагсона и этих двоих Аваду, он не мог. Темный Лорд, может, и простил бы ему убийство Джагсона, но Гойл и Селвин пока еще пользовались его благосклонностью и были ценными Пожирателями смерти.

– Мистер Джагсон! Это невиданная щедрость! – произнес оттаявший от шока Макнейр. – Мистер Долохов, перебьете цену?

Твою мать, твою мать, твою мать!

Долохов сжал челюсти так, что, казалось, еще чуть-чуть, и зубы начнут крошиться от давления. Он проиграл.

У Гермионы бешено колотилось сердце, готовое вот-вот выскочить из груди. Она не знала, в какой момент стала так отчаянно надеяться, что Долохов победит. Это было таким неправильным, каким-то нездоровым желанием. Он ведь такой же сторонник Волдеморта, как и все они, не знающий жалости, не имеющий чести, беспринципный, бессовестный, злой…. И совершенно непредсказуемый.

Но лучше ли будет оказаться во власти этого Джагсона, который с нечеловеческим, почти звериным лицом хлестал Анджелину тогда у Хогвартса?

– Мистер Долохов? Я вынужден начать отсчет, – снова подал голос Макнейр. – 200 000 ра…. Повелитель!

Антонин поднял недоуменный взгляд на Макнейра, решив было, что ослышался, но увидев, что тот уже стоит на коленях, покорно склонив голову, он повернулся в сторону выхода.

Темный Лорд вальяжно шел по проходу между рядами, зрители покорно склоняли головы в знак почтения. Долохов резко выдохнул.

– Ах, похоже, я пришел как раз вовремя, – произнес Волдеморт, и Гермиону передернуло от его шипящего с надрывом голоса. – Хотел бы прийти раньше, но было одно дело, не терпящее отлагательств.

Волдеморт поднялся на сцену, и Макнейр встал с колен.

– Повелитель, такая радость, что Вы почтили своим присутствием наше скромное мероприятие, – подобострастно проговорил он.

– Уолден, – прошипел Темный Лорд, – не стоит принижать значимость данного аукциона. Такие мероприятия – это именно то, что нужно новому миру. Это помогает нам восстановить естественный порядок вещей и вернуть каждого на предназначенное ему природой место.

Волдеморт перевел взгляд на Гермиону.

– Грязнокровка Грейнджер! Как приятно видеть Вас снова, – насмешливо бросил он, а потом снова повернулся к Майнейру. – И сколько же готовы предложить мои верные соратники за право владения столь ценным экземпляром?

– Последняя названная цена – 200 000 галлеонов, – сказал Макнейр. – Предложена Джагсоном.

– Достойная сумма, – Волдеморт одобрительно хмыкнул, посмотрев на Джагсона.

Губы лысого Пожирателя растянулись в улыбке, и он чуть склонил голову в благодарности. Но улыбка на его лице задержалась ненадолго, медленно она начала сползать по мере того, как Волдеморт продолжал говорить.

– И как бы ни было мне радостно от того, что вы, мои дорогие друзья, готовы так вложиться в успех нашей миссии по благоустройству нового мира, я вынужден огорчить вас сейчас.

В зале установилась давящая тишина.

– Это произошло по моему недосмотру. Я должен быть проконтролировать все еще тогда, в Хогвартсе…. Признавать сей факт весьма печально, особенно сейчас, когда мы победили. Но, правда, друзья мои, в том, что грязнокровка Грейнджер, ввиду какой-то трагической ошибки природы, наделена исключительным интеллектом и хитростью, что делает ее особо опасным врагом нашего магического сообщества. Посему ее следовало бы убить, чтобы все мы могли спать спокойно.

Все мышцы были напряжены до предела, удары сердца в грудной клетке начали отдаваться болью, руки дрожали. Гермиона почти не дышала.

– Но, чтобы никто не сомневался, что в новом мире есть место правосудию, я принял другое решение. Наверное, следовало бы сделать все в более официальной обстановке, но раз уж так случилось, что все мои верные слуги сейчас здесь….. Не вижу причин это откладывать. За пособничество врагу №1 магического сообщества я приговариваю его ближайшую соратницу, военную преступницу Гермиону Грейнджер к пожизненному тюремному заключению и приказываю незамедлительно препроводить ее в Азкабан, где она и проведет остаток своих дней.