Как рождаются и умирают монстры (СИ)

Пока Гермиона в замешательстве пыталась понять, что вообще происходит сейчас у нее перед глазами, Долохов подошел к прикроватной тумбочке и, открыв средний ящик, достал оттуда неаккуратно, будто наспех сложенный сверток, перевязанный обычной льняной веревкой.

– С днем рождения!

Мужчина протянул сверток Гермионе, и девушка, помедлив лишь пару секунд, все же взяла его в руки.

– Открой его, – сказал Долохов, поняв, что, если девушку не подтолкнуть к действиям, она так и будет стоять и смотреть то на него, то на сверток.

Гермиона развязала тугой узелок и, отбросив веревку на кровать, развернула сверток. Внутри была…

Книга… Как банально. С другой стороны, удивительно, что он вообще что-то ей подарил.

Бросив взгляд на Долохова, девушка выдавила из себя якобы благодарную улыбку и снова опустила глаза на довольно увесистый фолиант, который был упакован задней стороной обложки вверх. Гермиона перевернула книгу лицевой стороной, и ее сердце так резко ударилось о грудную клетку, что в ушах зазвенело.

Это что, шутка? Издевательство? Идиотизм? Какова бы ни была причина… Это… слишком… больно…

– Лапонька, что с тобой? – участливо спросил Долохов, молниеносно сократив между ними расстояние.

Гермиона подняла на мужчину полные слез глаза. Ее челюсти были сдавлены до предела, чтобы не позволить всхлипам вырваться наружу.

За что?

– Зачем ты это делаешь? – все же смогла выдавить из себя она, отпустив поток слез стекать по щекам.

– Что делаю? – мужчина выглядел искренне озадаченным.

Или он просто хорошо притворяется?

– «Основы беспалочковой магии»? – дрожащим голосом проговорила Гермиона. – Это что, такой способ поглумиться над грязнокровкой, лишенной возможности колдовать?

Долохов мягко улыбнулся, чем спровоцировал волну злости где-то глубоко внутри нее.

Как она могла думать, что он другой. Что ему не все равно. Он такой же, как и все они – злой, безжалостный садист, которому доставляет удовольствие…

– Лапонька… – мужчина обхватил Гермиону за плечи, отчего она вздрогнула. – Я долго думал над предложением Роули относительно подарка, но как ни крути, последствия воплощения его идеи в реальность могли бы стать катастрофическими… Поэтому я внес небольшие коррективы. В такой форме реализация его задумки будет безопаснее… Для всех нас.

– Что...? – кровь бежала по венам со скоростью горной реки.

– Я не могу дать тебе палочку. По многим причинам. В основном, потому что на все палочки, у которых нет владельцев, наложено ограничение для использования их… магглорожденными, и даже если нам удастся это ограничение обойти, авроры быстро нас вычислят. Но, я думаю, в нынешних условиях у тебя должна быть возможность защитить себя… в случае чего.

Долохов явно имел в виду не какую-то абстрактную, а вполне конкретную угрозу, но Гермиона не стала задавать лишних вопросов, боясь, что он передумает. Она никогда не была ветреной, но сейчас ее настроение сменилось как по щелчку.

Увидев загоревшийся в медовых глазах радостный огонек, Долохов поспешил добавить:

– Я хочу, чтобы ты понимала, что магия вернется к тебе не в полном объеме. Этого, конечно, никто не признает, но большинство из нас помнит тебя в бою… Отрицать твои способности глупо, и я не могу позволить…

Долохов не успел договорить, ему помешала Гермиона, которая практически молниеносно кинулась к нему, обвив его шею руками.

– Спасибо! – выдохнула она полушепотом, сильнее прижавшись к мужчине.

– Лапонька, ты точно услышала, что я сказал? – проговорил Долохов ей куда-то в макушку. – Магия вернется лишь частично. Тебе будет ее достаточно, чтобы развивать базовые навыки, но ощущения будут иными. Наверное, поначалу может быть странно.

Гермиона отстранилась, продолжая обнимать его.

– Не настолько странно, как если не иметь магии вовсе, – сказала она, а потом снова прижалась к нему и добавила: – Это самый лучший подарок.

Сестрам Патил их внешняя схожесть всегда давала преимущество. Будь то желание завести новые знакомства или попытка понравиться мальчикам, эта их особенность всегда давала им фору по сравнению со всеми остальными. Пусть ненадолго, но они становились центром внимания окружающих, что было первым шагом к цели.

Да, сестры Патил всегда пользовались популярностью, но они никогда не задумывались, что популярность бывает разной.

Получить «двойное» удовольствие мечтали многие, и Теодор Нотт, владелец сети борделей, не упускал возможности выжать максимум выгоды из того ценного лота, который попал к нему в руки на первых же торгах. Он отвалил немало галлеонов за одинаковых рабынь (двух по цене одной, как любил он шутить), но за лето отбил обратно все потраченное, да еще и в плюс ушел.

Девочки оказались послушными и хорошо обучаемыми, и Нотту не пришлось тратить драгоценные минуты на утомительную дрессуру рабынь. Ведь время, как известно – деньги. Он смог почти сразу начать зарабатывать на них, обучая их днем, а вечером – снимая «сливки».