Как рождаются и умирают монстры (СИ)

Кэрроу достал палочку и, взмахнув ее, поманил со шведского стола бокал, наполовину наполненный багряной жидкостью. Когда бокал завис в воздухе перед Гермионой, она, не зная, как реагировать, растерянно взглянула на Долохова. Пару секунд тот напряженно смотрел на нее, видимо, оценивая ситуацию, а потом просто кивнул.

Гермиона нерешительно обхватила бокал двумя руками и замерла.

– Давай, девочка. Будет хорошо, – подбодрил ее Кэрроу, пока остальные просто молча наблюдали за шоу.

Гермиона поднесла бокал к губам, и, наконец, набравшись смелости, опустошила его под смех и аплодисменты сидящих за столом. Едва пустой бокал исчез из ее рук, к своему удивлению, девушка почувствовала, что та колющая боль в груди, которую она испытывала от мыслей о погибшей Чжоу, стала постепенно растворяться, давая возможность мышцам расслабиться, а дыханию выровняться.

У эльфийских вин есть особое свойство – они успокаивают нервы. Это общеизвестный факт, и Кэрроу просто не мог об этом не знать. Выходит, он зачем-то помог ей немного прийти в себя. Но какое ему дело до ее внутренних переживаний? Гриффиндорка подняла на мужчину изумленный взгляд, а Кэрроу заговорчески подмигнул ей, будто намекая на какой-то только им двоим известный секрет, и сразу же повернулся к Треверсу и Макнейру, присоединившись к обсуждению недавней вечеринки в другом заведении Нотта.

Завершив игру, мужчины переместились в лаунж-зону, прихватив с собой девушек. Комфортабельные диваны, в отличие от стульев за игральным столом, располагали к расслабленному времяпровождению – количество алкоголя вокруг резко возросло, разговоры стали более откровенными, а манипуляции господ с сидящими подле них рабынями более пошлыми.

Амикус Кэрроу, будто вампир, терзал губами шею девочки, которую заполучил на эту ночь у Яксли в качестве выигрыша. Мальсибер с непринужденным лицом полулежал, развалившись на подушках, пока одна из работниц заведения старательно делала ему минет. Макнейр грубо мял груди сидящей у него на коленях девушки, но в какой-то миг он, видимо, слишком сильно сдавил чувствительное место пальцами, потому что несчастная непроизвольно вскрикнула, за что получила такую увесистую пощечину, что даже в полумраке помещения можно было разглядеть быстро возникшую в месте удара красноту.

Роули усадил рядом с собой одну из рабынь Нотта и, вяло попивая вино, просто позволял девушке целовать его везде, куда она могла дотянуться. Было похоже, что его совершенно не увлекает перспектива изнасиловать девушку, и он просто держал марку, делал вид, что хорошо проводит время.

Долохов не отставал от напарника, умело изображая вожделение, скользя ладонями по телу Гермионы, попутно оставляя поцелуи на разгоряченной коже. Мужчина в очередной раз прикоснулся губами к подбородку Гермионы, когда дверь распахнулась и в комнату вошел Треверс, который, едва закончилась игра, арендовал у Мальсибера рабыню и поспешил уединиться с ней в одной из приватных комнат.

– Эй, ну как тебе? – спросил Мальсибер, когда Треверс подошел ближе и шлепнул девушку по ягодице, подтолкнув вернуться к хозяину. Когда та проходила мимо дивана, где сидела Гермиона, гриффиндорка заметила несколько порезов на обнаженном теле рабыни, но та, похоже, привыкла к такому обращению, потому что вид у нее был совершенно безучастный.

– Хорошая девочка. Подходит к делу с полной самоотдачей,– ответил мужчина, проводив девушку удовлетворенным взглядом. – Надо признаться, мне она настолько понравилась, что я хотел бы получить ее насовсем. Что скажешь?

– Хочешь купить? – произнес Мальсибер, откинувшись на спинку дивана. – И сколько ты готов отдать за нее?

– Я сегодня неплохо поднял на игре. Предлагаю обмен: мой выигрыш на девку.

Мальсибер окинул свою рабыню внимательным взглядом, пока та продолжала безэмоционально смотреть прямо перед собой, а потом произнес:

– Она мне все равно надоела. Забирай!

Мальсибер прикоснулся палочкой к ошейнику на шее рабыни, и замок раскрылся. Мужчина бросил ошейник Треверсу и сказал, обращаясь к девушке:

– Иди к своему новому хозяину.

Будто под гипнозом, рабыня подошла к Треверсу и, не шевелясь, смиренно ждала, пока тот надевал на нее черный кожаный ошейник.

Мальсибер же моментально потерял интерес к своей бывшей собственности, и теперь его внимание было приковано к Гермионе, которая покраснела под его похотливым взглядом.

– Эй, Долохов, – Мальсибер посмотрел на Антонина, и тот нехотя повернулся в его сторону, – Заключим сделку? У меня на руках сейчас почти весь сегодняшний банк. Я понимаю, что свою цыпочку ты не продашь ни за какие деньги, но, может, согласишься сдать ее в аренду, хотя бы на час? Обещаю, что буду аккуратен и верну ее тебе в целости.

Когда Долохов выхватил палочку, Гермиона предположила, что он проклянет Мальсибера, но то, что произошло потом, шокировало ее и всех остальных присутствующих в помещении. Один взмах, палочка рассекла воздух рядом с девушкой, и прямо у нее на глазах платье растворилось в воздухе, оставляя ее полностью обнаженной.