Как рождаются и умирают монстры (СИ)

Именно воспитание отца подтолкнуло его выбрать Луну Лавгуд в качестве подарка Малфою для слежки за его поместьем. Он нес девчонку домой, готовясь поиздеваться над ней вдоволь, чтобы отомстить за все оскорбления, которые она нанесла ему своими выходками в школе. Но Амикус понял, что с ним что-то не так, когда удовлетворение, которое он испытал от ее страха в первый день, улетучилось уже на следующее утро. По какой-то непонятной ему тогда причине он не захотел применять к ней даже самое слабое Пыточное. Напротив, он повел себя с ней как с гостьей, а не как с рабыней. А потом девчонка помогла его сестре, и это окончательно убило в Амикусе злость к, как он раньше считал, своему личному врагу.

А еще, недавно он перестал пытать детей, ограничиваясь стандартными дисциплинарными мерами, принятыми при Дамблдоре. Потому что после того, как Марисса забеременела, каждый ребенок, которого Амикус встречал, невольно наталкивал его на мысли об отцовстве, и у него просто не поднималась рука применить Круциатус к совершенно беззащитному малышу – такому же, какой скоро будет и у него.

Амикус долгое время упорно не хотел замечать изменений в себе, но в конце концов игнорировать их стало просто невозможно. Его выдавал взгляд, который он наблюдал теперь каждый раз, смотрясь в зеркало, и который был наглядным доказательством, что от отца в нем осталась лишь внешность. А произошло все это благодаря обычной, казалось бы, грязнокровке, которая стала для него самым особенным человеком в этом мире.

– Амикус, ну где ты пропал? – на пороге ванной комнаты показалась Марисса. Амикус окинул довольным взором ее округлившуюся фигурку, облаченную в ночную рубашку, сшитую специально для беременных. – Мне пришлось вылезти из теплой постели, и я начинаю замерзать.

Мужчина усмехнулся.

– Ну так не надо было покидать такую уютную постель, – проговорил он, подойдя к девушке и мягко коснувшись ее скулы тыльной стороной ладони.

– Мне пришлось. Ведь ты сказал, что только умоешься, но в итоге я прождала тебя почти полчаса, – девушка накрыла его руку своей.

– Я просто задумался.

– О чем?

Амикус наклонился и оставил легкий поцелуй на ее губах.

– Думал о том, как сильно я тебя люблю.

– Ой, да ну тебя, Амикус! – проговорила Марисса сквозь улыбку и слабо толкнула его в плечо. – Пойдем уже спать.

Девушка обхватила ладонь Кэрроу и потянула его из ванной, мужчина покорно пошел следом. Раньше он крайне редко оставался у нее на ночь. Это было небезопасно – ежедневно пересекать границу. Но после того, как они разработали план и определились с решающим днем, Амикус старался каждую свободную минуту быть с Мариссой, ведь вполне возможно, что они проиграют и тогда единственное, что позволит ему держаться в ожидании неминуемой казни, если он выживет в битве, это приятные воспоминания о времени, проведенном с любимой женщиной.

Антонин уже полтора часа сидел за столом, на котором были разложены карты Хогвартса и Министерства с отметками о этапах плана, который был довольно незатейлив, если просто перечислять, кто что будет делать. Но в нем участвовало слишком много разных людей, большинство из которых он не знал совсем или не знал настолько хорошо, чтобы доверять им, что порождало кучу непредсказуемых переменных. А он ненавидел непредсказуемость. Но не только неуверенность в успехе разработанной ими стратегии напрягала его сегодня.

Долохов сделал глоток из кружки и поморщился – чай уже успел остыть. Проведя рукой над емкостью, он прошептал согревающее заклинание, а затем сделал еще глоток. Горячая жидкость приятно обволакивала горло.

Последнее время между ними все было не просто хорошо, а даже отлично. Маленькая грязнокровка была нежна и заботлива, смотрела на него с такой умиротворяющей теплотой, а их секс был просто ошеломительным. Возможно, он зря себя накручивает. Но как бы он ни пытался успокоить себя, неприятные мысли все равно просачивались в его мозг, не давая расслабиться.

Хотел ли он победы? Безусловно. Разгром режима Темного Лорда решал сразу две проблемы: обеспечивал безопасную жизнь для его маленькой девочки и уничтожал висевшее на его шее ярмо, выражающееся в Черной метке, которая делала его бесправным слугой, не имеющим права самому выбирать дорогу, по которой пойти. Но когда он задумывался, что же будет после победы, его начинали одолевать неприятные предположения. Для начала, он совершенно точно не верил орденовцам до конца, ожидая, что они попробуют как-то разорвать магическую сделку и убить его. Но даже если они исполнят свои обещания, данные при заключении Непреложного обета, он понятия не имел, что будет делать потом. Ведь, если подумать, он ничего не умеет, кроме как исполнять приказы Повелителя. За все эти годы он так и не получил возможность самостоятельно планировать свою жизнь, это право перешло от его отца к Темному Лорду. И неизбежная необходимость решать самому за себя довольно сильно озадачивала его.