Как слышно

«Понимаю». Глеб не знал, что ответить на жалобы усатого мужичка. Пить Глеб не стал, владелец в одиночку почти залпом пол-литра осушил. Ударил пустым стаканом о стойку. Усы в лиловой пене. Вспомнился классик: вишня – ягода летнего заката, когда лето в разгаре у кого-то другого, а у тебя наступила осень. Чаша сия не миновала, чаша подгнившей вишни, увядания, смерти. Послезавтра у Глеба день рождения. Неписаный завет гласит: отмечать заранее днюху нельзя. Отмечать никто и не собирался, просто друзья послезавтра будут не в городе. Не будут рядом, к реке отправятся. Год назад сплавлялись втроем, а сейчас Глеб не смог… или смог бы уже, он свободен, все, баста, только вот на отплытие поздно регаться. Так что в силе встреча в бильярдной с наследником бога. Этот уж точно наследник. Вдобавок талантище. Может, скоро Глеб станет гордиться знатным знакомством? Придет брать интервью, даст Володя, не черт же, бесплатно, по старой дружбе.

А пока что к другу главный вопрос у Глеба простой был: где Надя? В темном зале противно несло кальяном, искусственной грушей и толикой жути. Приходили сюда мужички за сорок, катали белые шары. Зачастую сами были похожи кто на шары, кто на груши. Топ-наследник молчал, натирал тревожно мелом кий, глазами рыскал. Глеб повторил вопрос, ведь когда берешь интервью у звезды, пристало проявить упорство. Эй, скажи, театрал, отчего ты на кипеше? Роль не дали? Закрыли подмостки?

Казалось бы, вот он, знакомый Володя, в знакомой бильярдной, где пестрые люстры, где все будто бы по вкусу Глебова отца-немудреца шито детской роскошью, где взяли чипсов – хрустеть перед ударом соперника самое то, заказали американку. А слова у Володи, как скрежет:

– Надя? С ней порядок. Мы хотели вдвоем же, ты помнишь, надо про дело? Знаешь… короче… ты в своем баре паришься? Без толку. Ты же к ней, к своей Аннет, как нех так поехать не сможешь – не заработаешь.

Глеб в ответ признался, что больше нет бара. И поездки тоже, по ходу, не будет. Уничтожены планы суровым родителем и ковидом. Из-за дельта-штамма засуха в дельте Нила. Володя-фараон – к мелу. Кий портить, чтобы лучше пирамиду разбить. Говорит, предложение есть у него, но сначала секретный бонус-подарок. Только вот за ним отойти надо в туалет.

Глеб нахмурился, но послушно проследовал за Володей. Он уже догадался, вспомнил Надины намеки. Но когда в туалете Володя показал две маленьких белых горки порошка с бирюзовым отливом, все равно удивился. Правда, сводилось удивление Глеба, по сути, к мантре: на слабо меня брать не вздумай, я без того здоровье поправлял всю весну, не вздумай, понял? Володя и не собирался, реагировал неожиданно робко.

– Да не хочешь – не надо. Я сам редко. Ты не быкуй, понимаю, штука опасная. Я-то дилетант, это пацаны мои нехило так убиваются.

– Какие пацаны?

– Просто я подумал, может, тебе надо развеяться разок. Ты вон какой напряженный.

Глеб старался не злиться. Перевести тему. Вспомнил сразу про предложение, а и здесь получился наезд:

– Что, по наркоте твоя работа? Тогда я пас, извини, конкретно пас.

Рука друга хлопает по плечу, утешает: ой, ладно, какие закладки. Ты же гнать горазд на мрачняк – судачит взъерошенный порошком топ-наследник. Предложение, правда, звучало не меньшим бредом:

– В Думу выборы скоро, ты в курсе? Там нужны люди. Приятель знакомый побатрачить зовет в кампанию депутата. Депутат победить обязан, хоть рейтинг никчемный. Нужна, знаешь, такая агитка, по-черному как бы. Ну, допустим, против соперника вешать листовки, ходить по квартирам. Точно я не скажу, но оплата будет большая.

В кабинке журчало тихо. Услышит кто про наркоту – будет стремно. Стремней, чем если увидят вдвоем выходящими из кабинки. Мнется Глеб, сокрушается:

– И когда ты успел. И когда ты успел.

Володя басит, не стесняется громкости:

– Театральная туса велика и обильна, но любит маму-анархию. Ты прости, если слишком гружу. Го поиграем.

Не игра получалась – сырая лепешка. Глеб орудовал кием, как будто бы месил тесто. Проиграл и спросил невзначай: эй, мой братик, что там по бабкам? Топ-наследник влупил со всей дури.

– Сотку тысяч за все про все обещали на руки точно. Говорят, что и больше, если его ждет победа. Ты, наверное, сам понимаешь – из рулевых депутат наш.

Подпрыгнув, белый шар разбил цветную пирамиду. Глеб вздохнул; сказал, надо подумать, рассудив про себя, что «нет» вероятней.

На прощание Володя пообещал после сплава встретиться втроем и отметить семнадцатилетие Глеба. «Без веществ, не быкуй, без веществ». Кому позволено гонять старый альбом на репите, не позволено быковать. Глеб с облегчением достал наушники, когда Володя скрылся в метро. Сто метров по летнему проспекту до остановки. Ветер к ночи стих, полный штиль. Глеб ощущал прошедший день как полное дно. Глеб водился в тихом омуте. Довольно страшном. Только Анины сообщения все немного скрашивали.