Читаем Как слышно полностью

Глеб, конечно, подозревал, к чему может привести его разговор с маминым «давним другом», с этим внезапным новогодним пришельцем, который тем сильнее выглядел пришельцем, что был спокоен и вежлив. Пришелец заглядывал еще пару раз на ужин, докапывался невзначай, чем Глеб занимается на каникулах и восстановился ли после сотряса. Подполковник вел себя учтиво, как положено другу семьи, и, казалось, целиком был соткан из разных «как положено», от выглаженной рубашки до тесаной бороденки. И все равно чувствовалось, будто у него из плеч торчат незримые инопланетные рожки – в тех местах, где были бы погоны, носи он форму. «Предупредить Володю? – думал Глеб. – Решит, что я ему угрожаю. И потом, Володя ведь меня не предупреждал, когда его эта компания в подъезде накинулась».

В конце концов, Глеб высказал подполковнику свое истинное мнение: Володе нужен рехаб. Да и мама пожелание забыть про нападавших вроде бы учла, ответила буквально: «Лично я никуда больше лезть в этом деле не собираюсь». Меж тем началось новое полугодие – темная утренняя дорога в школу, непроглядная бетонная мерзлота, на фоне которой замаячила на горизонте будущего уже совсем близкими всполохами егэшная канитель. Подготовка к экзаменам отвлекала, и мало-помалу Глеб уверил себя: подполковник просто перед мамой выпендривался, а ловить какого-то малолетнего торчка Володю, раз никто не настаивает, ему совсем не нужно. Кто вообще Володю достать может с такими родителями?

А потом наступила пятница, когда даже прилежно чищенные в обычные дни тротуары успели стать скользкими, непригодными для безнапряжной прогулки. Забив на гололед, после уроков Глеб чуть ли не бегом отправился в квартал близ Марьиной Рощи. По-щенячьи розовые элитные новостройки, возведенные лет пять назад, приветствовали детскими криками. На игровой площадке во дворе не было ни единой льдинки. Среди каруселей, словно привезенных тайком на вертолетах из «Диснейленда», мелькали пестрые шапки и глянцевые куртки. Худощавые мамы стояли поодаль, кто с коляской, кто без, и тупили в смартфоны, почти не переговариваясь. Глеб двинулся мимо них к дальнему подъезду. Остановился в пяти шагах. Дверь была открыта настежь, металлическая, серебристая. Внутри блестели среди полутьмы лакированные ступеньки. Глеб заметил, что слева, возле подземной парковки, дремлет полицейская машина. Прошлой зимой он дважды наведывался сюда в гости. К Володе. Володя живет здесь… или жил?

Новость застала на шестом уроке, на литре, где, как обычно, никто толком не слушал гундосящую учительницу. Мишаня кинул ссылку на статью с желтушного новостного агрегатора. Там писали, что задержан топ-менеджер нефтяной компании. Глеб не сразу понял, зачем ему Мишаня это шлет. Сидит опять на своем домашнем обучении, совсем делать нечего, стал криминальную хронику читать? Когда буквы перед глазами сложились в текст, наконец дошло. У топ-менеджера была фамилия как у Володи, имя почти как отчество у Володи, а задержали его за хранение и сбыт наркотиков. Как, похоже, и Володю. Одна строчка в статье была посвящена бывшему другу Глеба: «По словам очевидцев, старший сын задержанного также участвовал в распространении наркотических веществ среди одноклассников». Мишаня знал, что Глеб с Володей общался.

Ну вот и все.

Что будет с героями статьи дальше, Глеб мог бы и сам рассказать в общих чертах кому угодно. Почему, спрашивал он себя, ерзая за партой, до конца не верилось? Ведь была опасность, ведь к этому и шло. Школа с ее звонками и досками выглядела игрушечной, нелепой, точно в голове случилось какое-то резкое смещение. Школа гнала от себя прочь, удостовериться, что не ошибка случилась, не морок.

Шумная детская площадка осталась позади. Напротив падика возникла мертвая зона тишины, и только в ушах раздавалось: «Вшш. Пшш. Вшш. Пшш».

Глеб хотел было зайти внутрь, отыскать по памяти дверь четырехкомнатной квартиры, позвонить, спросить. Что спросить? У кого? Зачем он пришел? Он бы не ответил. «Как там училка цитировала? Вы и убились?» – вспомнилась минувшая литра.

«Нет, ну он же сам виноват, нарушил конкретный закон – и получай теперь, и батя твой тоже наверняка был со всем этим…» Глеб направился к полицейской машине. Внутри сидел за рулем человек, похожий на манекен полицейского. Постучать ему, спросить? Страшно почему-то.

«А на Вована стучать не страшно было, угу».

Постучал. Темное стекло медленно опустилось.

– Здравствуйте. Не подскажете, что здесь произошло? Дверь открыта…

– Не подскажу, – сиплый голос. – Притон накрыли, не подлежит разглашению. Ты сам из какой хаты, любопытный?

– Я вообще из соседнего дома. Что, уже и спросить нельзя?

– А ты меня козлить не вздумай. Иди себе.

Глеб стиснул зубы, молча развернулся назад к подъезду.

«Ладно, это ведь точно из-за Володиного бати. Из-за его дел. Не из-за меня. Пойду домой».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Любовь гика
Любовь гика

Эксцентричная, остросюжетная, странная и завораживающая история семьи «цирковых уродов». Строго 18+!Итак, знакомьтесь: семья Биневски.Родители – Ал и Лили, решившие поставить на своем потомстве фармакологический эксперимент.Их дети:Артуро – гениальный манипулятор с тюленьими ластами вместо конечностей, которого обожают и чуть ли не обожествляют его многочисленные фанаты.Электра и Ифигения – потрясающе красивые сиамские близнецы, прекрасно играющие на фортепиано.Олимпия – карлица-альбиноска, влюбленная в старшего брата (Артуро).И наконец, единственный в семье ребенок, чья странность не проявилась внешне: красивый золотоволосый Фортунато. Мальчик, за ангельской внешностью которого скрывается могущественный паранормальный дар.И этот дар может либо принести Биневски богатство и славу, либо их уничтожить…

Кэтрин Данн

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Женский хор
Женский хор

«Какое мне дело до женщин и их несчастий? Я создана для того, чтобы рассекать, извлекать, отрезать, зашивать. Чтобы лечить настоящие болезни, а не держать кого-то за руку» — с такой установкой прибывает в «женское» Отделение 77 интерн Джинн Этвуд. Она была лучшей студенткой на курсе и планировала занять должность хирурга в престижной больнице, но… Для начала ей придется пройти полугодовую стажировку в отделении Франца Кармы.Этот доктор руководствуется принципом «Врач — тот, кого пациент берет за руку», и высокомерие нового интерна его не слишком впечатляет. Они заключают договор: Джинн должна продержаться в «женском» отделении неделю. Неделю она будет следовать за ним как тень, чтобы научиться слушать и уважать своих пациентов. А на восьмой день примет решение — продолжать стажировку или переводиться в другую больницу.

Мартин Винклер

Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Проза