Как устроен мир на самом деле. Наше прошлое, настоящее и будущее глазами ученого

Таким образом, было бы разумнее в качестве общего знаменателя также использовать время, в течение которого люди подвергаются тому или иному риску, и сравнивать количество смертей на одного человека и на час воздействия опасности — то есть учитывать время, когда человек вольно или невольно подвергается конкретному риску. Этот подход был впервые использован Чонси Старром в 1969 г. при оценке общественной выгоды и технологических рисков, и я по-прежнему предпочитаю его другой распространенной единице измерения риска — микроморту[418]. Это величина риска, при котором вероятность смерти равна одной миллионной. Она применима к конкретному воздействию, к одному году, одному дню, хирургической операции, полету на самолете или в пересчете на расстояние — но все эти разные общие знаменатели затрудняют сравнение.

Показатель общей смертности (на 1000 человек) отслеживается во всем мире как для всего населения в целом, так и с разбивкой для разных полов и возрастных групп[419]. Общая смертность сильно зависит от среднего возраста населения. В 2019 г. этот показатель в среднем по миру составлял 7,6/1000, причем уровень смертности в Кении (несмотря на более низкие стандарты питания и здравоохранения) был в два с лишним раза ниже, чем в Германии (5,4 и 11,3), потому что медианный возраст в Кении — 20 лет, а в Германии в два с лишним раза больше — 47 лет. Доступны также данные о смертности от конкретных болезней — в США на сердечно-сосудистые заболевания приходится четверть всех смертей (2,5/1000), а на онкологию — пятая часть (2/1000). Мы знаем также смертность от травм (около 1,4 от падений и 1,1 от аварий на транспорте, 0,7 от столкновения с животными и всего 0,03 от случайного отравления) и природных катастроф[420].

В качестве общего знаменателя для общей смертности, а также смертности от хронических заболеваний и природных катастроф, таких как землетрясения и извержения вулканов, которые могут произойти в любой момент, берется один год (8766 часов при учете високосных лет). Чтобы вычислить риск для таких обычных действий, как вождение автомобиля или полет на самолете, мы должны сначала оценить долю населения, совершающего эти действия, а затем среднее время воздействия этих рисков. Та же последовательность используется при вычислении риска погибнуть от урагана или торнадо: циклоны не приходят каждый день и не обрушиваются на всю страну.

Вычислить базовый уровень, то есть риск общей смертности для всего населения или с разбивкой по полу и возрасту, достаточно легко. В 2019 г. общая смертность (приблизительные данные) в богатых (развитых) странах составляла в среднем 10/1000, от 8,7 для Северной Америки до 10,7 для Японии и 11,1 для Европы. Уровень ежегодной смертности 10/1000 (1000 человек умирают в течение 8766 × 1000 часов) соответствует показателю 0,000001, или 1 × 10^–6 человек в час. На сердечно-сосудистые заболевания, главную причину смерти в богатых странах, приходится примерно треть смертей (3 × 10^–7). Риск, который несет с собой сезонный грипп, на порядок ниже (обычно около 2 × 10^–8, максимум 3 × 10^–8), а даже в стране с таким высоким уровнем насилия, как Соединенные Штаты, риск убийства в последние годы составлял 7 × 10^–9 в час, что в два раза меньше риска смерти от случайного падения (1,4 × 10^–8). Но, как отмечалось выше, в последнем случае риск в высшей степени асимметричен — 3 × 10^–7 для людей старше 85 лет и всего лишь 9 × 10^–10 для тех, кому от 25 до 34 лет[421].

Выводы об общей смертности можно сформулировать иначе. В богатых странах риск естественной смерти составляет 1 человек на миллион за час; каждый час от сердечно-сосудистых заболеваний умирает 1 человек из 3 миллионов, а приблизительно 1 из 70 миллионов становится жертвой случайного падения. Это, вероятно, достаточно мало и поэтому не слишком заботит жителей этих стран. Естественно, для разных возрастов и людей разного пола риск будет отличаться. В Канаде общая смертность для обоих полов составляет 7,7/100, для молодых (20–24 года) мужчин — всего 0,8/1000, а для мужчин моего возраста (75–79 лет) — 35/1000, то есть в моей группе риск смерти составляет 4 × 10^–6 на человека на каждый час жизни, что в четыре раза выше, чем для населения в целом[422].