Как устроен мир на самом деле. Наше прошлое, настоящее и будущее глазами ученого

Совершенно очевидно, что для автомобиля время воздействия на человека — это время, проведенное им за рулем (или в качестве пассажира). В США доступна такая статистика, как общее расстояние, преодолеваемое за год всем транспортом и отдельно пассажирскими автомобилями (в последнее время это около 5,2 триллиона километров в год), а также число жертв автомобильных аварий, которое немного увеличилось — почти до 40 000 в год[428]. Чтобы оценить время, проведенное за рулем, нужно поделить расстояние на среднюю скорость — разумеется, это будет не точная цифра, а лишь разумное приближение. В городах скорость более или менее постоянна, хотя в часы пик может падать на 40 %. Предположив среднее значение скорости на уровне 65 км/ч (около 40 миль в час), мы получим 80 миллиардов часов, проведенных американцами за рулем. С учетом 40 000 смертей на дорогах получается уровень риска 5 × 10^–7 (0,0000005) в час. Этот порядок не изменится ни от включения в статистику пешеходов, погибших под колесами автомобилей, ни от использования другого значения средней скорости (скажем, 50 или 70 км/ч). Вождение на порядок опаснее пребывания в самолете, и, если вы ведете машину, ваш шанс умереть на 50 % выше, чем если бы вы остались дома и ухаживали за садом (если только вы не взбираетесь на высокую лестницу и не пользуетесь мощной бензопилой).

Для мужчин моей возрастной группы управление автомобилем повышает риск смерти только на 12 %. В США риск, связанный с управлением автомобилем, также существенно различается у разных групп населения. Риск смерти в результате автомобильной аварии для американок азиатского происхождения составляет всего 0,34 % (1 из 291), а для мужчин коренных народов — 1,75 % (1 из 57); средний показатель для всей страны составляет 0,92 % (1 из 109)[429]. Разумеется, в других странах, где люди проводят за рулем гораздо меньше времени, чем американцы и канадцы, но количество дорожных аварий гораздо больше (в 2 раза в Бразилии и в 3 раза в странах Африки южнее Сахары), этот риск на порядок выше[430].

Регулярное пассажирское авиасообщение, уже ставшее безопасным в конце прошлого столетия, за два десятилетия XXI в. стало еще безопаснее. Этот вывод остается неизменным, несмотря на недавние потери, включая до сих пор не объясненное (вероятно, эта загадка никогда не будет разрешена) исчезновение рейса 370 Malaysia Airlines над Индийским океаном в марте 2014 г., сбитого над Восточной Украиной самолета той же компании в июле 2014 г., а также две катастрофы нового Boeing 737 MAX — рейса Lion Air 610 над Яванским морем (29 октября 2018 г.) и рейса Ethiopian Airlines 302 в окрестностях Аддис-Абебы (10 марта 2019 г.)[431].

Вероятно, наиболее наглядным будет сравнение смертности при авиаперелетах в пересчете на 100 миллиардов пассажиро-километров. В 2010 г. этот показатель был 14,3, а в 2017-м упал до 0,65, хотя в 2019-м снова вырос до 2,75. Таким образом, в 2019 г. летать было в пять раз безопаснее, чем в 2010-м, и в 200 с лишним раз безопаснее, чем в начале эпохи реактивных авиалайнеров в конце 1950-х гг.[432]. Уровень риска на час воздействия подсчитать довольно легко. Среднее число погибших в авиакатастрофах за период с 2015 по 2019 г. составило 292 человека; с учетом 68 триллионов пассажиро-километров и 4,2 миллиарда пассажиров это означает, что один пассажир в среднем пролетел около 1900 километров и провел в воздухе около 2,5 часа. 10,5 миллиарда пассажиро-часов, проведенных в воздухе, и 292 жертвы дают оценку риска погибнуть в авиакатастрофе в 2,8 × 10^–8 (0,000000028) на час полета. Это всего лишь на 3 % выше общего риска смерти в полете, а в случае мужчины старше семидесяти лет риск увеличивается всего на 1 %. Любой рациональный человек, который часто летает (и особенно пожилой) должен больше беспокоиться о том, не задержат ли рейс, о бесконечных проверках безопасности, о том, как выдержать длительный перелет и какие последствия будут от смены часовых поясов.

На противоположном конце шкалы риска находятся добровольные действия небольшой продолжительности, но смертельно опасные. Вероятно, самым рискованным следует признать бейс-джампинг со скал, башен, мостов и высоких зданий. В наиболее авторитетном исследовании этого «добровольного» безумия был проанализирован 11-летний период бейс-джампинга на горе Кьёраг в Норвегии, где 1 из 2317 прыжков заканчивался смертью (всего смертей было 9)[433]; в этом случае средний уровень риска составлял 4 × 10^–2 (0,04). Для сравнения: в парашютном спорте один смертельный инцидент приходится на 100 000 прыжков, а последние данные по США дают еще меньшую цифру, 1 на 250 000. Прыжок с парашютом обычно длится около пяти минут, что дает уровень риска 5 × 10^–5, в 50 раз больше, чем если бы вы эти пять минут сидели в кресле, — но в примерно в 1000 раз меньше, чем при бейс-джампинге[434]. Лишь немногие люди знают эти конкретные цифры, но почти все (за исключением любителей риска) ведут себя так, словно твердо усвоили их.