Как живые. Образы «Площади революции» знакомые и забытые

«Чернов, сидевший на председательском месте, лидер эсеров, господин с шевелюрой, вел собрание. Железняков подошел к нему, положил руку на плечо и сказал спокойно и насмешливо о том, что предлагает Учредительному собранию разойтись по домам, потому что матросский караул устал слушать тут все эти речи и хочет спать». Так случившееся выглядело в произведении советского писателя (Всеволод Вишневский). А вот как было на самом деле.

«Гражданин-матрос (А.Г.Железняков). Я получил инструкцию, чтобы довести до Вашего сведения, чтобы все присутствующие покинули зал заседания, потому что караул устал. (Голоса: нам не нужно караула)

Председатель (В.М.Чернов). Какую инструкцию? От кого?

Гражданин-матрос. Я являюсь начальником охраны Таврического Дворца и имею инструкцию от комиссара Дыбенки.

Председатель. Все члены Учредительного собрания также очень устали, но никакая усталость не может прервать оглашения того земельного закона, которого ждет Россия. (Страшный шум. Крики: довольно! довольно!). Учредительное собрание может разойтись лишь в том случае, если будет употреблена сила…»[30].

Легко представить, как Железняков, вероятно, перепоясанный пулеметными лентами, возвышался на трибуне, и какой страх мог напустить на присутствующих. Обвешанные пулеметными лентами матросы наводили ужас на целые города.

Тем не менее, депутаты проявили самообладание. Чернов продолжил зачитывать одобренные делегатами декреты. Учредительное Собрание разошлось в 4 часа 40 минут утра, решив снова встретиться в 5 часов пополудни. Получается, в действительности все было не совсем так, как нас учили. Ведь после того, как Железняков пожаловался на усталость караула, учредительное собрание продолжило работать. Получается, его роль в разгоне несколько преувеличена. И все же, думаю, не прав Раскольников, когда пишет, что «анархист Анатолий Железняков получил известность в связи с дачей Дурново и позднее благодаря его случайной роли в роспуске Учредительного собрания». Случайной роли – ничего себе! Может, Анатолий Железняков и получил эту роль случайно, и она мыслилась как эпизодическая, но он своими руками превратил ее в главную – благодаря импровизации. Его слова («Караул устал») стали известны всей России.

Когда на следующий день делегаты подошли к дворцу, двери были заперты, а возле них дежурили матросы с пулеметами.

Над кем смеялись?

Федор Раскольников, вспоминал, как в тот вечер пил чай в обществе М.С.Урицкого, предаваясь с ним «задушевному разговору». «Вдруг в комнату входит Дыбенко. Давясь от хохота, он рассказывает, что матрос Железняков только что подошел к председательскому креслу, положил ладонь на плечо оцепеневшему от неожиданности Чернову и повелительным тоном заявил: „Караул устал“».

Давясь от хохота… Такая же реакция была у Ленина. По словам Николая Бухарина, Ленин, получив сообщение о том, что матрос Анатолий Железняков вынудил председательствовавшего на собрании эсера Виктора Чернова прекратить заседание, «вдруг разразился истерическим смехом. Смеялся он долго – и все смеялся, смеялся. Весело, заразительно, до слез. Хохотал. Мы не сразу поняли, что это истерика. В ту ночь мы боялись, что потеряем его».

Смех превратился в истерику. Вождь, вероятно, понял, что уже не в силах удержать разбуженную им стихию. Судя по тому, как часто Ленин выступал затем в защиту своего решения о роспуске Учредительного собрания, приводя одни и те же аргументы (дескать, интересы революции выше интересов формальной демократии), оно причиняло ему, юристу по образованию, острое неудобство. С этого момента началась Гражданская война, антибольшевистские силы выступили под флагом защиты Учредительного собрания. С этого момента враждующие стороны стали решать оружием то, что не удалось осуществить политическими и правовыми средствами.

Тем же вечером

Продолжение событий последовало вечером этого же дня и тоже в какой-то мере связано с Железняковым, а, точнее, с матросами возглавляемого им революционного сводного отряда. В ту ночь они – человек тридцать – отправились в тюремное отделение Мариинской больницы, куда незадолго до этого перевели из Петропавловской крепости делегатов (в связи с ухудшением здоровья) двух депутатов Учредительного собрания, бывших министров Временного правительства Федора Кокошкина и Андрея Шингарева, оба были арестованы после октябрьского переворота.