Как живые. Образы «Площади революции» знакомые и забытые

По свидетельству знаменитого анархиста, друга Нестора Махно, Всеволода Волина, уезжал он безо всякой охоты. «Отправляясь из Петрограда на фронт, прощаясь со мной и зная, что, будучи анархистом, он мог ожидать от большевиков всего, чего угодно, Железняков сказал мне буквально следующее: „Что бы ни произошло и что бы обо мне ни говорили, знай, что я – анархист, что я буду сражаться как анархист, и если такова моя судьба, умру как анархист“. И он попросил меня, если не останется в живых, разоблачать ложь большевиков».

Железняков получил назначение, и не одно – сразу несколько должностей с пышными названиями: членом Верховной коллегии по русско-румынским и бессарабским делам, председателем Революционного штаба Дунайской флотилии и командующим морскими силами только что созданной Одесской народной республики, признавшей над собой высшую власть в лице петроградского Совнаркома[32].

В конце января 1918 года Железняков появляется в Одессе, которая уже неделю как занята большевиками. Примерно в те же дни Румыния оккупирует Бессарабскую губернию, включенную в состав Одесской республики. Всю первую половину февраля 1918 года революционные матросы Дунайской советской флотилии под командой Железнякова безуспешно обороняют от румынских войск Вилково – дунайскую Венецию.

Как видите, на фото Анатолий – в кожаной тужурке, руку сунул за отворот. В такой же позе любил фотографироваться Александр Керенский. Возглавив Временное правительство, он стал, как Наполеон, закладывать правую руку за отворот френча. Выступать матрос Железняк умел с не меньшим пафосом. «Перед нами одна проблема – победить или умереть!» – восклицал он на собрании моряков Одесского порта в Новом театре. «Бурные аплодисменты собрания приветствуют прекрасную истинно революционную речь тов. Железнякова», – писала 2 марта 1918 года большевистская газета «Голос революции». – «Я знаю, что нам, балтийцам, грозит большая опасность, чем вам. Мы, балтийцы, как шедшие в авангарде революции, будем расстреляны раньше вас. Но нам смерть не страшна, ибо мы боролись за прекрасную мечту – за революцию».

Покуда же моряки расстреливали сами. На броненосце «Синоп» была устроена плавучая тюрьма, а на крейсере «Алмаз» – «морской военный трибунал», куда свозили из Одессы арестованных офицеров для расправы. Говорили, что их бросали в судовые печи или раздевали на палубе и, обливая водой на морозе, дожидались, пока те не покрывались коркой льда, а затем уже сбрасывали в море. Название корабля даже попало в одесский вариант «Яблочка».

«Эх, яблочко, да куда котишься?
На „Алмаз“ попадешь – не воротишься».

В упоминавшейся уже «Оптимистической трагедии» на корабль «Громобой», где командуют матросы-анархисты, приходит отряд их соратников-головорезов. – Смотри каких орлов навербовал! Варфоломеевские ночки делать! – говорит их предводитель (в фильме эту роль исполняет Эраст Гарин). Мы, подростки, повторяя за ним эту фразу, думали, что тут отсылка к «Королеве Марго» и гугенотам. Только теперь я понял, что имелись в виду совсем другое – «варфоломеевскими ночами» называли массовые убийства офицеров на Черноморском флоте.

Скорее всего, Железняков не был причастен к расправам, но, во всяком случае, он попал в родную стихию – обстановка в Одессе была схожа с тем, что за год до того происходило в Кронштадте.

А уже в марте Железняков вместе с местными революционерами покидает Одессу, которую штурмуют австро-венгерские войска. С этого момента город начинает переходить из рук в руки. Железняков вернется туда лишь спустя девять месяцев.

Какое-то время он провел в Москве, где в эти июньские дни шло разоружение анархистов, выбитых из всех занятых ими особняков. По некоторым сведениям, тогда же Железняков умудрился вступить в конфликт с видным революционером, председателем Высшей военной инспекции Николаем Подвойским, возложившим на него вину в поражении Дунайской флотилии.

С грузинским Чапаевым

В июне 1918 года Анатолий Железняков во главе отряда моряков с двумя броневиками – «Тигр» и «Лейтенант Шмидт» прибыл на Южный фронт, в поселок Елань, в распоряжение Василия Киквидзе, командующего 16-й стрелковой дивизии РККА, для участия в обороне Царицына. Тем летом начались ожесточенные бои с казаками Краснова, наступавшими на Царицын в районе Елани.