Как живые. Образы «Площади революции» знакомые и забытые

«Мирное восстание» продолжалось недолго – его быстро завершили, поскольку во всем городе началась страшная паника. Народ оказался недостаточно сознательным – от обысков не освободили квартиры рабочих. «Рабочая баба дрожит за свой лишний аршин ситца», – возмущался окрвоенком Одессы Артем Кривошеев, бывший матрос Черноморского флота, в недавнем прошлом анархист. Но главное, что вызывало его гнев – это то, что «многие рабочие укрывали везде буржуев, есть еще у нас много лакеев, которые без барина жить не могут. Надо сделать так: если буржуй предлагает деньги за что-нибудь, забрать деньги, а самого придушить. На это у нас еще не хватает сознания»[34].

Впрочем, вскоре издали приказ о введении вещевой повинности – в связи с тем, что Красная армия нуждается в обмундировании, губисполком предписывал взять его «у буржуазии, наймиты которой и сейчас воюют с нашими доблестными пролетарскими красными войсками».

«Алеша входил в комиссию исполкома по изъятию излишков, – пишет Надежда Улановская, которая вместе с мужем принимала участие в этом безобразии. – …Я принимала и записывала излишки. Буржуазию обложили контрибуцией, при этом каждый имел право оставить себе, например, по две пары ботинок. Подумаешь! У меня тогда ни одной целой пары не было. Я присутствовала при такой сцене: одна женщина жаловалась Алеше: „Нам оставили всего по две простыни на человека!“ Он возразил: „Ну и что? Я без простынь всю жизнь спал“».

«Стук в парадную дверь, через секунду превратившийся в бешеный, – пишет Бунин. – Отворил – …толпа товарищей и красноармейцев. С поспешной грубостью требуют выдать лишние матрацы. Сказал, что лишних нет, – вошли, посмотрели и ушли. И опять омертвение головы, опять сердцебиение, дрожь в отвалившихся от бешенства, от обиды руках».

Наш бронепоезд

Через месяц Железняков получил назначение на должность командира бронепоезда имени Худякова. Николай Худяков, штабс-капитан царской армии и эсер-максималист, был командармом 3-й Украинской советской армии, в состав которой входил бронепоезд. В ту пору было принято увековечивать имена начальников при жизни.

Железняков лично контролировал ход ремонта бронепоезда в мастерских города Николаева. Бронепоезд был модернизирован по последнему слову техники: были установлены орудийные башни и морские дальнобойные пушки, из командирской рубки, над которой вместо брони был откидной купол из толстого стекла, можно было по телефону отдавать приказы. В 35-ти вагонах размещались, помимо бойцов и небольшого конного десанта, агитбригада и медсанчасть, мастерские по ремонту и восстановлению путей и мостов, кладовые с запасами боевого снаряжения и питания.

В России «бум бронепоездов» пришелся на Гражданскую войну, когда железные дороги были основным средством для быстрой переброски войск и боеприпасов. Их популярности способствовало отсутствие четких линий фронтов. В то же время их слабость была в том, что бронепоезд являлся большой, громоздкой мишенью, уязвимой для артиллерийского огня, и зависел от состояния железнодорожной линии, достаточно было разрушить полотно, чтобы его обездвижить. У Красной армии летом 1919 года насчитывалось больше семидесяти больших и малых бронепоездов.

«Когда Железняков стал формировать бронепоезд, набирая команду исключительно из моряков, он взял к себе Алешу, с которым был в приятельских отношениях и который ходил в моряках с тех пор, как был кочегаром на иностранных пароходах», – вспоминала Улановская. Костяк команды был набран из военных и торговых моряков, да еще одесских портовых рабочих, известных Железнякову в бытность его председателем профсоюза моряков торгового флота.

Железняков командовал бронепоездом чуть больше двух с половиной месяцев. В мае сражался с войсками атамана Григорьева, объявленного вне закона, в июле – на деникинском фронте на екатеринославском направлении, в составе 14-й армии под командованием К.Е.Ворошилова.

Мало того, что он командовал бронепоездом, Железняков еще и организовывал вылазки в тыл противника под его предводительством. «Скрывавшаяся где-то неприятельская батарея наносила нам колоссальный ущерб своим метким огнем, – вспоминал об одном из последних дней перед гибелью Железнякова один из бойцов бронепоезда Константин Казаков. – Железняков, взяв с собой разведчиков Якобсона и Улановского, решил привести батарею к молчанию. Это удалось сделать ночью, предварительно перерезав часовых неприятеля»[35].

Гибель