Как живые. Образы «Площади революции» знакомые и забытые

Улановская вспоминала, что они с мужем «подружились» с Япончиком. «Мне льстило это знакомство, а Мишке было лестно встречаться с Алешей и быть, так сказать, среди порядочных… Полк его отправили на фронт, комиссаром назначили уважаемого, образованного человека, большевика Сашу Фельдмана, бывшего анархиста с дооктябрьским революционным стажем… Рассказывают, что до фронта полк не доехал: где-то остановились, захотели пограбить, отказались воевать, и Саша Фельдман сам застрелил Мишку. А через несколько месяцев, уже при белых, в Одессе на бульваре уголовники в отместку убили Фельдмана. Позже бульвар назвали бульваром Фельдмана. Название это сохранялось до начала войны».

На самом деле все это было не совсем так. Полк Мишки Япончика был направлен на петлюровский фронт в дивизию, которой командовал Иона Якир. В воспоминаниях начштаба 58-й дивизии Владимира Попова «Полк выстроился на площади для смотра. Это было уморительное зрелище. Синие, голубые и красные галифе, лакированные сапоги и модные туфли, офицерские кителя и гражданские пиджаки, сюртуки, фуражки, кепки, папахи… Люди увешаны патронташами, пулеметными лентами, за поясами торчат кинжалы, на портупеях болтаются шашки, ниже колен свисают револьверы… Все вагоны и теплушки этого „полка“ были забиты мягкой мебелью, роялями и всякой рухлядью, именовавшейся трофеями». При первом же натиске петлюровцев, – пишет Попов, – отряды Япончика разбежались, решив, что уже «навоевались». Правда, есть и другое свидетельство (комиссара дивизии Горинштейна) – о том, что «в первом же бою 54-й стрелковый советский украинский полк под командованием товарища Винницкого обратил в бегство петлюровцев, совершил удачную атаку при помощи ручных бомб». Но после этого – свидетельства сходятся – Япончик на станции Бирзула захватил вместе со своим штабом паровоз и двинулся в Одессу, после чего командарм Якир отдал приказ о его аресте и заманил в ловушку. Япончика перехватили по пути в Одессу, в Вознесенске, там ему устроили засаду.

В Российском государственном военном архиве хранится донесение уездвоенкома города Вознесенска Михаила Синякова: «По прибытии Японца я объявил его арестованным и потребовал от него оружия, но он сдать оружие отказался, после чего я приказал отобрать оружие силой. В это время, когда было приступлено к обезоружению, Японец пытался бежать, оказал сопротивление, ввиду чего и был убит выстрелом из револьвера командиром дивизиона»[36]. Через четыре часа после похорон туда прибыл комиссар полка Фельдман. «Он не верил в „глупую“ смерть Япончика, и по его требованию могила Япончика была вскрыта. Там покоилось тело „короля воров“ в матросской тельняшке и трусах. Фельдман столкнул ногой труп в яму со словами: „Собаке – собачья смерть“».

Имя Фельдмана, убитого в том же году – по всей вероятности, соратниками Япончика – носил знаменитый Приморский бульвар, до оккупации города в 1941 году. После освобождения Одессы обратно его уже не переименовали.

Япончик попал в герои бандитского эпоса, тогда как Григорий Котовский остался в памяти народной одним из самых прославленных героев Гражданской войны. В 1925 году он погиб от пули бывшего адъютанта Япончика Мейера Зайдера по кличке Майорчик. Популярное мнение, озвученное в недавнем о нем сериале – то была месть за то, что Котовский, командовавший бригадой в той же дивизии, не вступился за Япончика. Историки полагают, что он был убит «по пьянке», за что в 1926 году его убийца был осужден по чисто уголовной статье. В 1928 году Зайдера освободили с формулировкой «За примерное поведение», а в 1930 году он был убит котовцами в отместку за своего командира. Руководил убийством дважды кавалер ордена Красного Знамени и бывший одесский вор Григорий Вальдман.

Ошибка

«Известный присяжный большевистского царства Бонч-Бруевич в своих мемуарах подло оклеветал тов. Анатолия Железнякова, – писал Нестор Махно в эмигрантском анархистском издании[37]. – …Прибег в своих мемуарах к клевете и приписал вышедшему из низов народа титану революции имя бандита, убитого, якобы, в Черниговской губернии в столкновении с отрядом красноармейцев». Махно перепутал, на самом деле Бонч-Бруевич писал это о Николае Железнякове (все в той же брошюре из «Библиотеки „Огонька“»). «Железняков-старший, чуя для себя недоброе, с небольшой группой своих ближайших сотоварищей двинулся… на юг, где… присоединился к бандитской шайке, очень много накуролесил в Черниговской губернии и был убит отрядом красноармейцев, ликвидировавшим эту шайку»[38].

Версия

Надежда Улановская в своих мемуарах со слов мужа высказывала подозрения, «что убили Железнякова большевики: к тому времени, когда он попал на юг, после Октября, у них были с ним счеты как с анархистом, его объявили вне закона. Но Железняков умел воевать, значит, мог принести пользу. Заместителем ему дали большевика, после гибели Железнякова он стал командиром, но бойцы его не любили… Есть основания считать, что этот большевик его и застрелил, смертельно ранил в спину во время боя».