Как живые. Образы «Площади революции» знакомые и забытые

Обе женщины, близкие к Железнякову, не верили в то, что его сразила шальная пуля. В 1970 году Елена Винда сообщила украинскому историку Анатолию Дикому, что фельдшер, осматривавший рану (врача не было) на станции Эрастовка, сказал, что был выстрел с короткой дистанции, причем пуля револьверная. Иными словами, она имела в виду, что Железнякова убрал кто-то свой, находившийся на бронепоезде. Об этом же она в конце 1950-х годов говорила Любови Альтшуль.

Юрий Альтшуль не раз вспоминал, что приходившие к его матери друзья Железнякова были уверены, что его убили по приказу Ворошилова, командовавшего армией, в составе которой он воевал. Кто мог такое подумать и, более того, произнести вслух? Дыбенко, который в ту пору был в больших чинах? Николай Ховрин, служивший в Наркомате ВМФ, участник подъема кораблей, затонувших на Балтике и Черном море во время Гражданской? Или Павел Мальков[39], матрос, ставший первым комендантом Московского Кремля, лично расстрелявшим Фанни Каплан?

В своей книге об отце Юрий Альтшуль пишет, будто матросы, служившие в 14 армии, были недовольны Ворошиловым и хотели его сместить, поставив на его место Железнякова, о чем тому стало известно.

Ворошилов командовал 14 армией совсем недолго. Спустя месяц после назначения, в августе 1919 года за сдачу Харькова войскам Деникина его предали суду революционного трибунала. Общее мнение судей выразил один из членов трибунала Моисей Рухимович: «Командовать может ротой или батальоном. Командармом быть не может. Не умеет». Приговор, тем не менее, был мягким – его просто отстранили от командования, после чего отправили комиссаром в Первую Конную.

В памяти Юрия Альтшуля осталось то, что в разговорах гости матери организатором убийства называли начальника особого отдела 14-й армии. «Он был первым ворошиловским стрелком и большой свиньей. Он, надо полагать, догадывался, что за двусмысленные обстоятельства смерти Железняка ни с него, ни с командира не спросят». Об этом человеке – начальнике особого отдела армии – мне известно лишь то, что его звали Иваном Воронцовым, и что он сын священника и семинарист, революционер с дореволюционным стажем. После Гражданской занимал важные посты, вплоть до начальника Главного управления пограничной охраны и войск ОГПУ, расстрелян в 1937-м.

Так это было или не так, мы все равно не узнаем, слишком поздно. Может быть, что-то могло бы прояснить одно загадочное обстоятельство, ставшее мне известным все из того же «павловского» некролога. «Перед формированием бронепоезда имени Худякова, командиром которого он был избран, тов. Железняков вторично был объявлен властью за свою активную революционность вне закона». Вторично.

Если взглянуть на гибель Железнякова не саму по себе, то можно увидеть, как в это время большевики начали избавляться от недавних попутчиков – анархистов, левых эсеров. Не погибни Железняков в бою за Верховцево, мог он и он в армию Махно податься, – полагает историк Ярослав Леонтьев.

Среди махновцев было немало матросов. А те из них, кто не имели отношения к флоту, любили носить атрибуты флотской формы, по-матросски обматывались крест-накрест пулеметными лентами, обращались друг к другу «братишка», плясали «яблочко». Сам Нестор Махно вспоминал в эмиграции о матросе Железняке как о человеке, остававшимся «непоколебимым в своих анархических убеждениях… И мы сожалеем лишь о том, что Железняков… не разогнал вслед за Учредительным Собранием и Совет Народных Комиссаров во главе с Лениным».

В июне 1919 года Троцкий объявил Махно, в ту пору начальника 7-й Украинской советской дивизии «вне закона за развал фронта и неподчинение командованию». После чего в Гуляйполе прибыла делегация во главе с Ворошиловым, но Махно, почуяв неладное, поспешил уехать на фронт, а его начальник штаба и семь командиров были расстреляны. Как кто-то заметил, погибни он вовремя (т. е. в 1919 году), пионерские дружины, вполне возможно, именовали бы себя юными махновцами. Но предусмотрительный Махно дожил во Франции до середины 1930-х годов.

В ответ на расстрел махновских командиров Маруся Никифорова направилась в Москву, чтобы убить Ленина. 25 сентября 1919 года анархисты взорвали здание Московского комитета РКП(б), где ожидалось его присутствие. Но Ленин задержался на другом совещании и не прибыл к открытию пленума, как планировал. При взрыве было убито 12 человек, в том числе В.Загорский – председатель Московского комитета партии, Бухарин был ранен.

Тем летом, по воспоминаниям Владимира Попова, «семь бронепоездов, команды которых были заражены махновщиной, прибыли в Николаев с намерением ликвидировать командование и штаб дивизии…»[40] Возможно, среди них был и железняковский. Во всяком случае, матрос-большевик Артем Кривошеев называет в своих воспоминаниях «Худякова» в числе бронепоездов, взорванных 12 августа в Николаеве «как восставшие и мечтавшие перейти к Махно».