Какая она, Победа?

Приехал — разочаровался. Привык к зеленым горам, живописным селениям, к налаженному, крепкому житью-бытью, во всем отмеченному традициями и довольством. А каракульцы ездят на базар в Таш-Кумыр, а то и еще дальше — до Андижана. А местный торг только принимает решения по поводу «организации продажи овощей и других сельхозпродуктов». А горы — выжженный, мертвый камень. А река мутная, как столовский кофе. А кофе в зернах нигде не достанешь, приходится просить то москвичей, то отбывающих в командировку прийти, прислать почтой ну хоть один килограмм хорошего кофе — вечером с товарищами посидеть, как без этого?

Собирались субботними, воскресными вечерами то у Бушмана, то у себя, в «итээровском» общежитии. Пели песни, думали над тем, над чем некогда было думать днем, спорили и решали проблемы, начиная от сугубо бытовых и до мировых включительно. Расходились за полночь, но все были молоды, и сил хватало на все. Дело кончилось столкновением с воспитательницей общежития, бдительно боровшейся с «нарушителями режима», комиссией из постройкома, собранием, на котором было предложено направить жизнь общежития по «новому руслу» И «итээровская» «коммуния» прекратила свое существование. Впрочем, она в любом случае была обречена на гибель, но уже по другой, естественной причине. Кара-Куль быстро отстраивался, и ребята один за другим переезжали в свои, персональные квартиры. Переехал и Майлян. Теперь он жил в «пэдэушке», занимая ее со своим «шефом», прорабом правобережной дороги Кайратом Умралиным. Кайрат оказался давним, еще по студенческой скамье товарищем Бушмана. Как и Бушман, он пришел на стройку с Учкурганской ГЭС. Почти ровесник Бенику, Кайрат был нетороплив, основателен и предельно неразговорчив. И еще он предпочитал пить чай. А Беник предпочитал пить кофе. Собственно, Беник не собирался задерживаться в Кара-Куле, он так и планировал: посмотреть и катить дальше. Дальше — это в Сибирь. Затем на Камчатку. Потом домой, в Ереван. Тем более что его назначили сменным мастером на правобережную дорогу, а он не испытывал особенного интереса к земляным работам. Беник заскучал. И когда встретил Бушмана, а встретил в самом подходящем для такой интимной беседы месте, на пешеходном мостике над Нарыном, где никто ниоткуда не подойдет и не помешает, то сказал, что ничего против соседа по «пэдэушке» не имеет, что значение правобережной дороги целиком и полностью сознает, однако просит другую работу, а если таковой нет, то он, Майлян, пожалуй, будет собирать чемодан.

При всей дипломатичности Беника вопрос был поставлен вполне ультимативно, а ультиматумы раздражают. Но Бушман терять товарищей не любил, и вопрос о переводе Майляна на другую работу был в принципе решен тут же, на пешеходном мостике. Тем более что створ — это не такое уж теплое местечко, куда устраиваются, используя всяческие приемы; створ — это на любителя!

Сначала вместе с бульдозеристами Анатолия Курашова и Эбазыра Караева Беник снимал осыпь над компрессорной станцией, а с весной ушел в Токтобек-Сай, где плотники Геннадия Абрамова строили склад взрывчатых веществ. Потом вместе с абрамовцами он прокладывал трапы к отметке «905»; собственно, это были первые трапы на створе, так что сетовать на ординарность, однообразие работы как-то не приходилось. Еще меньше пришлось скучать на первой бульдозерной тропе, которую Эбазыр Караев и Решат Бекиров начали бить над входным порталом. Таким крутым был склон, такой практически немыслимой казалась тропа, тем не менее пробитая, что, когда осенью 1964 года возник вопрос о прокладке бульдозерной тропы по левому берегу, к отметке «1300», эта работа была безоговорочно доверена Бенику Майляну: лучшего спеца по части бульдозерных троп на створе на знали.

Тем временем Кайрат Умралин делал бульдозерную переправу, к сентябрю она была готова. Но, конечно, ею занимались все: и Хуриев, и его правая рука, главный инженер УМР Георгий Георгиевич Татаров, и Бушман, и прораб Гидромонтажа Вадим Гришаев. Все-таки это не верхолаза переправить, не связку горбыля или арматуры, а тридцатитонную махину, явно не предназначенную для форсирования водных преград, а тем более по воздуху.

Переправу назначили на воскресенье. Чтобы народу лишнего не было, чтобы никто не вертелся под ногами, не лез под бульдозер, чтобы… да мало ли что может быть? Главное, выдержали бы анкера, замурованные в левый берег: расчеты расчетами, а у тех, кто на створе работает, к скале доверия нет, какою бы монолитной она со стороны ни казалась.