Какая она, Победа?

Едва вернулись в Кара-Куль, Эля засобиралась в горы. Шила, штопала, гремела скальной кузней, распотрошила пуховки, перекроила их наново, заменив перкаль цветным коллондрированным шелком. В такой пуховке можно хоть на Победу.

Эля готовилась на пик Свободной Кореи. По северной стене. Это была «шестерка», и, даже повторив этот пройденный красноярскими альпинистами маршрут, можно рассчитывать на одно из призовых мест.

Пришло время тренировочных сборов, пора было выезжать. На стену собирались фрунзенские альпинисты Анатолий Тустукбаев, Евгений Слепухин, Валерий Денисов. В списке значился и Кочетов, но Володя, получив приглашение москвичей, избрал Победу. Кстати, Тустукбаев тоже приглашен на Победу. И тоже дал согласие. Но он верил, что поспеет и там и здесь и даже сдать экзамены за очередной курс своего вечернего политехнического. Балинский?. Нет, ему и думать нечего о стене. Высотное восхождение куда ни шло, там главное — опыт, физическая выносливость, а стена. Стене нужен целый позвоночник. Тем более на «беззубкинском» маршруте. Он, Балинский, и Элю не пустил бы, да и пытался не пустить, он ведь переживает за нее!

— Балинский! Ты чего? Я ведь не мешаю тебе ходить в горы. Я тебе даже на Победу идти не мешаю. И потом, кто ты мне?

Рассмеялись. И правда, кто он ей? Этот вопрос так тревожил товарищей из жилищно-коммунального отдела, что действительно можно было бы их и успокоить. И потом документы на «шестерки» не оформляются без госстраховских полисов; в полисе надо указать своего ближайшего родственника. А кто для нее самый близкий родственник? Наверное, Балинский…

— Ну что, Насонова, распишемся?

— Придется.

— Свадьбу сыграем…

— На черной «Волге» с лентами, с пузырями…

— С куклой, а я в фате…

— А все кричат «горько!». А потом свадебное путешествие…

— На Победу!

— Та-та-та. Галкин в экспедицию женщин не берет.

— Ну и не нужен мне ваш Галкин. Давай мне половину титана.

— Чай кипятить?

— Титановых крючьев. Очень остроумно.

— Ты что, половину! Это же с концом!

— Слушай, имей совесть! Что я, каждый день на «шестерки» хожу!

Так и уехала. И лишь когда она уехала, когда остался один на один с опустевшей квартирой, осознал, насколько все это серьезно.

Пик Свободной Кореи. По центру северной стены. По ее «рыжим пятнам». Теперь, когда красноярцы промерили этот отвес своими веревками, можно точно назвать протяженность маршрута — тысяча четыреста четырнадцать метров. Или тысяча сто метров по вертикали. День за днем первовосходители видели под ногами одно и то же — место первой стоянки. Несколько дней ни разу не могли собраться вместе даже на ночь, не отстегиваясь и ночью от страхующей веревки. Спали, подвешиваясь к крючьям или сидя на полочке, накинув на себя палатку. Ботинок снял, привяжи. Иначе улетит. Примус надо разжечь, поставь на колени, а под примус сеточку, а сеточку привяжи. Кастрюльку поставил на примус, кастрюлька тоже в сеточке, а сеточку опять-таки привяжи — улетит.

Команда у красноярцев была схоженной, сложилась еще в 1962 году. Они были дружны, но главное, терпимы друг к другу, а это очень важно, когда надо выстоять на рантах ботинок целый день.

Валерий Беззубкин, капитан красноярцев, с тридцать четвертого, погодок. Седой ежик коротко стриженных волос. Улыбчив и деликатен, молчалив. Инженер. Да и все его ребята имеют отношение к технике, неравнодушны к «железу». Юрий Андреев — инженер. Владислав Лях — механик. Виктор Пономарев — электрик. Владимир Ушаков — инженер.

Шестым шел Виктор Суханов — начальник учебной части альплагеря «АлаАрча». Все кандидаты в мастера, все имели опыт стенных восхождений, все могли выходить вперед, работать первыми. Трудно соперничать с такой командой. Но еще труднее с самой горой.

Значит, жалоб нет!

С отъездом Эли сидеть дома стало и вовсе невмоготу. Хорошо, ребята заходили. Без них совсем бы скис. Сам по гостям пошел. К Леше Каренкину.

К Бенику Майляну. К Бушману. Слабое утешение — по гостям ходить, если из колеи выбит. Тем более что все разговоры в гостях о створе, о работе, к кому ни придешь. Засел за письмо Галкину, руководителю экспедиции москвичей. Так, мол, и так, Виктор Тимофеевич, на что теперь он, Балинский, может рассчитывать? Есть какая-то возможность, нет?

Ответ пришел от Олега Сорокина, врача экспедиции. Письмо было лаконичным по форме и весьма выразительным по содержанию. В общедоступном переводе текст означал, чтобы Толя не волновался, не выдумывал лишнего, а спокойно укладывал бы вещички да отправлялся на Тянь-Шань. В списках экспедиции он значится, если понадобится освобождение от работы, оно будет. Да и зачем теперь освобождение от работы, его и так освободят. По инвалидности. Так что все проще пареной репы, остальное на месте. Привет.