Какие они разные… Корней, Николай, Лидия Чуковские

Материальные трудности были преодолены благодаря упорному труду. Истосковавшись по настоящей литературной работе (на фронте художественное удавалось писать лишь урывками), Николай Корнеевич весь отдается творчеству. Поражаешься его работоспособности. В 1946 году, помимо «Серебряного острова», увидела свет еще одна повесть – «Возвращение “Морского льва”» (в журнале «Вокруг света», в номерах 10 и 11/12), а также пьеса «Морской охотник» (в сборнике «Пионерский театр»).

Н. К. Чуковский с читателями. 1950

Еще в 1937 году появился в печати первый поэтический перевод Николая Чуковского. Это было стихотворение Джона Мейсфилда «Август 1914 года», включенное в «Антологию новой английской поэзии». Через несколько месяцев после выхода книги в свет отец сообщил старшему сыну: «Милый Коля! Может быть, тебе будет приятно узнать, что сегодня вечером у Всеволода Иванова Пастернак и Федин прочитали твой перевод из Мэсфильда и очень хвалили его».

С не меньшим мастерством выполнены послевоенные переводы: стихотворений Абдрасула Токтомушева и Мукая Элебаева – в сборнике «Поэты Киргизии. Стихи 1941–1944» (М., 1946), стихов Льва Квитко, Сайфи Кудашева, Гегама Сарьяна, Абдильды Тажибаева, увидевших свет в различных изданиях 1948 года. В следующем году в печати появились поэтические переложения произведений Миколы Бажана, Вагифа, Карло Каладзе, Абольгасема Лахути, Ило Мосашвили, Яниса Плаудиса, Николая Разикашвили (Бачана), Галактиона Табидзе. Еще более плодотворным оказался 1950 год: Рамз Бабаджан, Дебора

Вааранди, Иван Вазов, Пятрас Вайчюнас, Петро Глебка, Тариф Гумер, Тобиас Гуттари, Мария Конопницкая, Алексас Магинскас, Алыкул Осмонов, Ваан Терьян, Миши Уйп, Геворк Эмин, Михаил Эминеску, их стихи, изложенные по-русски Николаем Чуковским, доставили немало радости любителям поэзии. Полное перечисление имен поэтов, с чьими произведениями в последующие годы познакомил русских читателей Николай Чуковский, заняло бы слишком много места, назовем только самые известные имена: Янош Арань, Владислав Броневский, Аветик Исаакян, Людмил Стоянов, Юлиан Тувим, Леся Украинка, Фридрих Шиллер.

Особое внимание Николай Корнеевич уделял творчеству Шандора Петёфи. Им было переведено около ста стихотворений и две поэмы классика венгерской литературы. 6 января 1948 года в Союзе писателей состоялся вечер, посвященный 125-летию со дня рождения Шандора Петёфи. На нем со своими переводами выступили ведущие советские поэты. Присутствовавшая на торжестве Лидия Чуковская записала в дневник:

«Вечер начался. Загорелый под сединою Тихонов с грубоватыми чертами лица, выражающими, как всегда, непреклонную готовность прямодушно резать правду-матку, произнес, как всегда, несколько кривых и пустых слов – в данном случае о дружбе между русским и венгерским народом. Потом говорил Гидаш. Этот мне нравится… Гидаш очень сердечно рассказал о судьбе и поэзии Шандора Петёфи.

Потом началось чтение. По очереди поднимаясь на кафедру, переводы из Петёфи читали: Обрадович, наш Коля, Вера Инбер, Замаховская, Мартынов.

Каждый по два стихотворения. Кащдого усердно снимал фотограф.

Я слушала и думала: “Как высок у нас, однако, уровень перевода”. Изо всех читающих плох оказался один Обрадович. Все остальные – на уровне, а наш Коля и Леонид Мартынов даже хороши. Слушаешь их и любишь Петёфи».

Но главным делом в первые послевоенные годы была работа над романом «Балтийское небо», о жителях окруженного фашистами Ленинграда и о летчиках, защищавших город.

Окончание работы над романом совпало с событием, кардинально изменившим жизнь в стране. 5 марта 1953 года умер Иосиф Виссарионович Джугашвили, более известный как Сталин.

От обаяния Сталина, не человека – мифа, не сразу освободились многие, в том числе Корней Чуковский. Первая его запись в дневнике, сделанная после смерти вождя, следующая: «21 марта. Третьего дня, 18 марта, в Литературном музее был вечер, посвященный памяти Горького… Первым выступил Федин. Он говорил вяло (хотя и крупно): указал на близость к Горькому великого Сталина, говорил об утрате, которую в лице Сталина понесла вся наша литература, но ему не хватало пафоса, он часто повторял одно и то же. Среди слушателей многие знали причину его душевного упадка: у него в доме умирает жена, Дора Сергеевна, которую больница уже отказалась лечить, так как у нее рак, он весь потускневший, серый. Чувствуются бессонные ночи, безнадежность, тоска… Вторым говорил Всеволод Иванов. Он подробно описал встречу Сталина с писателями на квартире у Горького – это было очень поэтично, взволнованно. Именно во время этой встречи Сталин произнес бессмертные слова об “инженерах человеческих душ” – и Всеволод хорошо обрисовал то восторженное умиление, с которым Горький относился к Сталину, ко всем его речам и замечаниям в тот вечер».

Для присутствовавших в Литературном музее куда важнее была недавняя смерть Сталина, чем произошедшее 85 лет назад появление на свет Алексея Пешкова, для празднования очередного дня рождения которого, казалось бы, все собрались.