Какие они разные… Корней, Николай, Лидия Чуковские

Комната наполнена его голосом, бурным, рокочущим, для которого она мала. Голос прежний, да сам он не прежний. Я давно не видела его. Все, что в нем было восторгом, стало страданием. “Август”:

То прежний голос мой провидческий
Звучал, нетронутый распадом.

Голос прежний, нетронутый, а он – тронут, уже тронут… чем? Болезнью? Горем? Его новый вид и смысл пронзает мое сердце. Никакой могучей старости. Измученный старик, скорее даже старичок. Старая спина. Подвижность, которая еще недавно казалась юношеской, теперь кажется стариковской и при том неуместной. Челка тоже неуместна. И курточка. А измученные, исстрадавшиеся глаза – страшны».

Эта запись сделана еще до драмы, которую пришлось пережить великому русскому поэту в связи с присуждением ему Нобелевской премии.

Борис Пастернак ушел из жизни 30 мая I960 года. За два дня до этой трагедии Чуковская сообщила Л. Пантелееву:

«Я сейчас вернулась от С. Я. [Маршака].

Завтра иду в больнину к Анне Андреевне. Должна была идти сегодня, но две больницы в день мне, кажется, не по силам. Она в Боткинской. У нее, слава Богу, не инфаркт.

А вот Б. Л. я, наверно, уже больше никогда не увижу. Ему все хуже и хуже. Теперь говорят, что у него, кроме инфаркта, – рак желудка и легких и что это последние дни. К нему давно уже никого не пускают.

Страшно мне ехать в Переделкино. А надо, надо и потому, что Корнею Ивановичу будет очень трудно пережить приближающееся несчастье».

31 мая Лидия Корнеевна записала в дневник:

«Борис Леонидович скончался вчера вечером.

Мне сказала об этом наша Марина: позвонила утром с дачи в город.

Деду они не говорят, ждут меня.

Я поехала».

Через неделю, 6 июня, навестила Ахматову, записала в дневник:

«Анна Андреевна выглядит, по-моему, дурно – однако никаких болей уже нет, и ее скоро выпишут.

Анна Андреевна принимала гостей, сидя в кресле “в собственной гостиной”, как называет она небольшую, довольно обшарпанную комнату между коридором и балконом. Она с некоторой торжественностью поблагодарила меня за то, что в прошлый свой приход я не утаила от нее предсмертных вестей о Пастернаке.

– Единственное, чем можно облегчить удар – это подготовить к нему. Вы это сделали. Когда мне сообщили о смерти Бориса, я не была не готова».

«Бег времени»

Через шесть лет не стало Анны Ахматовой. В конце жизни она пережила три триумфа. Первый – вручение в декабре 1964 года в Италии Международной литературной премии «Этна-Таормина». Второй состоялся в июне следующего года – в Оксфордском университете на нее надели мантию почетного доктора филологии. И в том же, 1965-м, году произошло то, чего она так долго ждала, – состоялось ее триумфальное возвращение к родному читателю – книгой «Бег времени».

Готовить ее к печати автору помогала Чуковская. О своем участии в этой работе Лидия Корнеевна написала так: «Кажется, ни в одну собственную свою книгу я не вложила столько труда, сколько в этот ахматовский сборник».

Издательская подготовка «Бега времени» началась летом 1964 года. 29 июля Чуковская записала в дневник:

«На днях получила письмо от Анны Андреевны – первое за все четверть века нашего знакомства.

С большим удовольствием переписываю сюда ее послание – такие добрые слова о работе над “Бегом”!.

Переписываю:

“Дорогая Лидия Корнеевна!

Как это могло случиться, что я ничего не знала о Вашей болезни! Мне сказала о ней только Любочка[139], прилетевшая на похороны Елены Михайловны Тагер. Может быть, до меня не дошло какое-нибудь известие.

У меня особенных новостей нет. Завтра приедет редактор моего двухтомника Дикман, и возникнет первый разговор о тексте. Обе нанки – памятник Вашего трудолюбия и Вашей ангельской доброты ко мне – всегда со мной, как Вы велели.

Буду терпеливо ждать известий о Вашем здоровье, очень беспокоюсь.

Передайте, пожалуйста, мой привет Корнею Ивановичу и нашим общим друзьям.

Всегда Ваша Ахматова

21 июля 1964