Каледонский безумец

– Ты, мелюзга, на кого голос подняла?! – зло зашипела Кальех, вмиг приняв свой родной старушечий облик. Её изборожденное глубокими морщинами лицо с почти прозрачной кожей вылилось в остервенелую гримасу. – Пришла тут в чужой дом и порядки свои заводишь?! Да я, может, вообще плевала на всё это Безумие. Мне земля – мать! Я в ней схоронюсь – она меня примет – и пережду! И Безумие пережду, и конец света, и пока вы, идиоты, поляжете тут все до одного! А тебя я прямо сейчас раскатаю в крошки!

Каменистая почва разверзлась под Керридвен и вобрала её в себя, погрузив до пояса. Кипящая вода из источника вздыбилась на большую высоту и окатила бы богиню, если бы та не сложила вмиг руки и не расплескала её окрест.

Следующий удар Кальех нанести не успела – старый олень, мгновение назад мирно пасшийся неподалёку, подскочил, встал между наставницей и ученицей и ударил копытами изо всех сил, подняв комья земли, камни и пыль. Керридвен выскочила из ловушки.

Когда пыль рассеялась, олень принял свой настоящий облик.

– И вот надо было тебе, Рогатый, за ней увязаться? – с обидой в голосе произнесла немного успокоившаяся Кальех.

– Мне – нет. Тебе – да, – ответил Охотник, тряхнув увенчанной рогами головой.

– А мне-то зачем? – воззрилась на него Кальех.

– Не-обучение снова сделать обучением.

– Так не здесь она должна обучение закончить. Вон, пусть идёт, ищет Горбуна проклятого, там пусть и заканчивает. Прошло моё время мир держать. Пусть теперь она, вечно со мной несогласная, заступает. Уж давно к этому идет.

– Так ты скажи, карга, где его искать-то, – Керридвен откашлялась, наконец, от пыли и принялась отряхивать всклокочившиеся волосы.

– А позвать не пробовала? – хитро прищурилась Кальех. – Сейчас это легче лёгкого – Безумие Горбуна в пике. В таком пике, что на Самайн нынешний точно накроет Аннуин. Раньше-то мощи, поди, не хватило бы. Так что ты покличь его, Горбуна-то, теперь точно отзовётся, где бы ни был.

– Кальех, прошу, идём с нами. Помоги решить с ним…

– Нет, Керридвен, не пойду. Как увижу его – снова полюблю. И тогда впущу в себя Безумие. А так я хоть… по-своему безумна…

… – Кто бы сомневался, что ты был тем оленем! – воскликнул Мананнан, увидев Герна, следовавшего за Керридвен, появившейся из провала краннога.

– Ты бы и сомневался, – обронил в ответ Охотник.

– Кер? – подошла к ней Бригитта. – Всё в порядке?

– Знаете, – отозвалась та, – я, кажется, поняла, почему люди приняли Безумие Кромма. Безумием было отвернуться от нас… от самих себя ради Йессу Гриста. Безумие притянуло к себе Безумие.

Я был кромкой Безумия Кромма Круаха

Не переступит сей предел

Тот, чей Безумие – удел,

Кто совершает сто злых дел

Заместо ста хороших.

Он не получит ничего,

Ведь это место – не его,

И навлечет он сверх того

На плешь свою гнев божий,

Как некогда стяжал свой тлен

Исчахший над поднятьем стен

Король-предатель Вортигерн,

Хоть был он и помазанник.

Во средостеньи кутерьмы

Себя отдаст он в руки тьмы,

И будут пусть прочней скалы

Сии слова, мной сказаны!

– Ну? Что сказала тебе карга? – спросила Бригитта у Керридвен.

– Сказала, что искать его не нужно. Нужно просто позвать.

– Позвать? – не понял Морвран. – Это как?

– А вот так, – отозвалась Керридвен и возвысила голос: – Кромм! Кромм Круах! Кромм Дув! Тьма Горбатая, смерть твою за костяную ногу! Ну?! Где ты, падаль? Выходи! Мы тут говорить с тобой хотим! Давай! Горбатый! Я сказала, Горбатый!

По пространству пошла рябь, и, когда она миновала, вокруг вроде бы ничего не изменилось, но ощущаться стало несколько по-иному. Только потом я понял, что зов Керридвен вытолкнул нас из Аннуина в мир людей.

– И о чём же вы говорить со мной хотите? – голос прозвучал так близко, а хозяин голоса на камне вдали сидел и что-то палочкой на земле чертил.

Сутулый весь, смуглый. С брюшком. В лохмотьях поверх чресл. И из всей поросли на теле – седые клочки волос на груди и спине. Это успел рассмотреть Морвран, на всякий случай заходивший по дуге Кромму за спину.

– Да ну! Не поверю! – громко сказал Мананнан. – Это и есть тот самый непобедимый ужас, летящий на чём попало?! Тот самый Безумный Горбун?!