Каледонский безумец

– Как все сорванцы его лет, – ответила богиня колдовства. – Вряд ли что-либо настораживающее я разглядела в нём за минувшую луну. Вот к его матери у меня к сему моменту больше вопросов.

– С чего вдруг?

– Она христианка, – усмехнулась Бригитта. Керридвен при этих словах картинно закатила глаза.

– А это кто? – не поняла Кальех.

Обе богини долго заливисто смеялись – ну впрямь девчонки.

– Неважно, Матушка Метелица, – ответила, отсмеявшись, Керридвен, – для тебя, живущей от сотворения земли, это не более чем сезонная лихорадка. Вон, спросишь потом у Бригитты, она их лучше знает.

– Да не хочу я ничего такого спрашивать у этой тщедушной, – скривилась Кальех.

– Это кто тут тщедушный?! На себя глянь, – тут же парировала Бригитта, – кожа да кости!

Теперь они хохотали все втроём. Называется, собрались поговорить о серьёзных вещах. Все противоречия Кальех и Бригитты заключаются в том, что одна каждый год не желает уступать место другой, и когда Бригитта возжигает на Имболк свой первый огонь, Кальех ей назло остервенело трясёт над землёй свой овчинный тулуп, засыпая напоследок всё вокруг пушистым мягким снегом. Поэтому Госпоже Первого Огня приходится этот самый огонь усиленно поддерживать, пока снег у Кальех не заканчивается.

Керридвен сказала:

– Эти детки неспроста появились на свет именно сейчас. Я давно готовила их рождение. С тех самых пор, как поняла, что Рим навсегда изменил наших и без того непутёвых людей Придайна. Ты, Кальех, всё вьюгу в небеса завиваешь, а не ведаешь, что снежочком твоим сорок раз по девять зим умывались также и захватчики этого острова.

– Это какие уж по счёту? – совершенно наивно спросила Старуха.

– Того я не упомню, – задумалась Керридвен, – но не совру, сказав, что именно они перевернули здесь всё с ног на голову. И не маши рукой, Матушка, я знаю, о чём говорю. Затем и вожди Придайна, вкусив римской жизни, захотели быть как римляне, когда те стали потихоньку уходить. Вся надежда была на Артоса-Медведя. Вся, да не у всех. Мой Морвран в него очень поверил. Поверили Бран, Пвилл с Придери, даже Рианнон и Мат. А я сомневалась. Сомневалась потому, что знала – Артос не поймет главного. А не поймёт потому, что человек. Негоже богам на людей надеяться. Уж лучше в холмы на веки вечные. Да к тому же пройдёт ещё раза три по девяносто зим, и Йессу Грист может стать здесь единоличным хозяином. Нас, тех, кто этот мир собою творил, правил и вырисовывал, никто слушать более не желает. Мы для людей почти мертвы. Будь благословен тот из Детей Неба, кому пришла когда-то в голову идея забрать в Аннуин всё волшебство. Иначе не сидели бы мы сейчас здесь. Скоро люди островов могут окончательно потерять самих себя, как произошло это когда-то с их собратьями на материке.

Чтобы этого не допустить, я замыслила рождение мальчика и девочки от рода своего. Которые смогли бы прийти к людям, жить среди них и стать в конце концов связующим звеном между ними и нами. Так была выбрана Ллейан из старинного людского рода, восходящего чуть ли не к Чёрному Бели или к Лиру Малоречивому, что в принципе сейчас неважно.

Поэтому Ллейан – не без помощи Оленерогого – нашёл мой Морвран. Поэтому на свет появились Гвенддид и Мирддин, последние волшебные дети рода людского.

Ей ответила Кальех:

– Родить дитят – дело неплохое, но нехитрое. Их ещё выпестовать надобно, научить всему. Как силой владеть, как понимать её, как жить с ней. Особенно как с ней жить среди нынешних людей, а это трудно: ученицы, приходя ко мне, многое рассказывают, да я всех деталей не запоминаю – лишь суть, скрытую в самой глубине бытия. Поэтому мне ваши римляне и христиане – все на одно лицо… Безумие в мальце скакать начнёт скоро. Малец всё сильнее будет становиться, и Безумие – сильнее. Оно силою его питаться станет. Как обуздать?..

– С сестрой они – единое целое. Близнецы, – сказала Бригитта. – Если Безумие найдёт путь к душе мальчика, оно доберётся и до девочки. Их обоих следует как должно обучить. Чему? Всему, что знаем мы, что пригодится им, когда они окажутся среди людей. В них нужно заложить основы, мощные основы. Уж пятая зима их пришла, пора начинать.

– Ко мне в пять зим ещё рано, – заёрзала в кресле Кальех. – Да и учу я одних лишь женщин. А вот поговорить кое с кем об обучении мне, думаю, под силу. Есть еще один. Но этот учить возьмётся не сейчас. Как созреют. А созреют они, – и Старуха глянула в огонь, – на первой ошибке своей.

Керридвен вздохнула глубже обычного. Бригитта нервно дёрнула головой. Все три богини понимали, что самый великий и благородный путь не может быть гладок и лишён потрясений. Есть в этом мире многое, чего даже боги предотвратить не могут. И все старания, направленные вопреки роковому шагу в сторону, могут наоборот привести именно к нему.

– Им будет чем заняться это время, – наконец произнесла Керридвен. – Теперь со спокойной душой я могу посвятить себя внукам.

– Со спокойной ли? – ехидно спросила Кальех.

– По крайней мере, обучение у тебя я завершила. Последним твоим уроком стал урок любви.