Каледонский безумец

Мрачный осклабился, напряг все мускулы и одним прыжком оказался на середине Моста. Тот угрожающе выгнулся и уже был готов закрутиться в спираль, но Араун вовремя успел начать второй прыжок и приземлился прямо перед Скатах, даже успев перехватить её левую руку на дуге меткого удара по скуле и произвести болевой захват.

– Всё-всё, сдаюсь! – тут же примирительно сказала Тень. – Хитёр ты, Мрачный! Признавайся, у кого подсмотрел прыжок?

– Вестимо у кого, у любимчика твоего, у Кухулина. Знатный был… прыгун.

– И чего же ты от меня хочешь? – лукаво взглянула на Арауна Скатах.

– Ты знала, с чем Пвилл шёл ко мне?

– Откуда?! – картинно охнула Скатах.

– Не юли!

– А то что? – расхохоталась она. – Устроишь бой с Тенью? Не многовато ли на сегодня? Ну, ладно-ладно, вижу, ты от меня просто так не отстанешь.

– Вот и поговорим. О тенях. Мне бы найти хотя бы одну из трех. И ты уже догадываешься, о ком речь.

Она вдруг взглянула на него как-то по-особенному. С тоской, ей одной понятной. А насмешливо-развесёлая улыбка сменилась светло-грустной.

– Хороший ты парень, Араун. Жаль, что мы с тобой… – и, еле дотрагиваясь, медленно провела тыльной стороной ладони по его щеке. Тень от руки Тени скользнула по его лицу, и не успел Мрачный опомниться, как Скатах встряхнула эту тень, словно покрывало, и накрыла ею себя и владыку Аннуина.

– Э-э-э, Скатах, я, конечно, не против, но… может, не сейчас?

– Именно сейчас, Араун, именно сейчас. Когда ты смотришь мне прямо в глаза. Когда ты чувствуешь моё дыхание ближе, чем что бы то ни было. Когда я касаюсь твоей груди своими волосами. Когда самая суть моей тени полностью поглотит всё твоё естество.

– Вот и я о том же: кажется, я сейчас забуду, зачем пришёл к тебе.

– Ненадолго. Ненадолго забудешь. Араун, ты не просто пришёл ко мне. Ты пришёл в меня. Ты вошёл в Тень. Но чтобы следовать во мне дальше, ты должен меня познать.

– Ох, хитрюга! – и Араун приступил к познанию.

Они познали друг друга и отдохнули друг от друга.

– Теперь, Араун, ты здесь свой. Всё, что ты видишь вокруг, – тень. Всё, что ты видишь вокруг, – я. Один приблудный певец, однажды попав сюда, назвал это сумраком. А потом проснулся, но многого не запомнил. Зато многое надсочинил сверху. Забавно вышло… Но не будем отвлекаться, мой сизый мох этого не любит. Идём дальше. Вокруг ты видишь тени. Они как живые и даже как неживые существа. Тени всего, что может отбрасывать тень. Если кто-то или что-то на свету, значит, здесь ты явно это узришь.

– Теней много. Значит, сейчас день?

– По крайней мере, в смертном мире – да. Поэтому тени Аннуина менее предсказуемы. Видишь ли ты светящиеся пятна, отбрасываемые всем и вся вокруг? Это не-тени. Это свет солнца, луны, огня. У нас с тобой не-теней нет. Со мною дело ясное, а ты свою тень, хи-хи, отдал на растерзание Пвиллу.

– По твоей, спешу заметить, идее.

– Не благодари. Ты бы не вступил в Тень, волоча свою тень за собой. У каждого мира свои порядки, тебе ли это не знать, владыка Аннуина?

– Будет умничать! Объясни теперь, зачем мы здесь.

– Вестимо, не затем, чтобы заработать предлог для плотской близости, – Скатах сказала почти правду. – Всё отбрасывает тень. Тени у всех одинаковые – чёрные. А не-тени, как ты понимаешь, разные. Из тени вышли кошмары, коими мучает себя Маха-Ригантона. По ярким всполохам не-тени мы найдём жену Мудрого и выйдем из её тени пред её ясны очи.

***

– А, Мрачный? И ты, Скатах? Как я ни пряталась от него, он всё-таки нашёл, кого прислать, –Рианнон продолжила, теперь уже со злостью вместо усердия, очищать свежевыловленного карпа от чешуи. Рядом лежал аккуратно расстеленный невод.

– Добро же тебе, Маха, – обратился к ней Араун. – Что же ты творишь?

– Уже ничего. Давно ничего не творю. Манавиддан меня бросил. Ему, видите ли, нужно мстить Риму за свой Остров друидов. Придери, – она раздражённо махнула рукой, – вскоре ушёл за ним. А я… а я, видимо, буду доживать на этом берегу. Вместе с карпиками.

– Почему они не вернулись? – спросила Скатах.

– Пытались. Но, видать, не судьба. Мы отрезаны от Аннуина исключительно в пределах Придайна. Равно как и отрезаны от моря. Ни на один камушек хоть на выпад от побережья перепрыгнуть не можем. И все эти годы никого, кроме людей, не встречали. Как будто мир другой, и мы в нём другие. Скоро, наверное, и стареть начнём совсем как люди – быстро и безвозвратно, – одним резким движением она пригвоздила к земле ножом всё ещё трепыхавшуюся рыбину, та стала затихать. – Я, я во всём виновата!.. Я хотела его защитить тогда, когда этот… ударил солнцем!

– А ещё ты хотела в то мгновение, чтобы сын был только с тобой, – догадался Мрачный.

– Да! Да!

– И сына Лира с собой в заклятье прихватила. И заклятье твоё наложилось на его туман.

– Да! Да! Да! – Рианнон зарыдала. – Он не простит меня! Они оба не простят!

– Зато я знаю того, кто простит. Идём к нему, он будет рад.

– Нет! Я не смогу выйти из заклятья! Я хотела! Столько раз хотела! Но я вложила в него все свои силы! Теперь и я, и Придери, и Ман – все мы заперты в этой… половинчатой сути!