Камбэк

Мы сидим в тяжелом молчании, не глядя друг на друга. У меня в голове – путаница мыслей. Я хочу злиться на Фиби. Хочу злиться на Джихуна и Хану. Я даже вижу свой гнев, темно-красной нитью вплетенный в этот беспорядочный клубок эмоций.

Но я так устала злиться. Устала от того, что сестры нет в моей жизни. Нынешний вечер вымотал меня настолько, что больше нет сил ходить вокруг да около. Мне сегодня везет на неловкие разговоры, верно? Что ж, можно закрепить успех.

Мне не с первой попытки удается выдавить из себя слова:

– Почему ты не писала мне? Не звонила?

Фиби выдыхает так сильно, что крошки с ее губ летят мне на колени.

– Это тяжело.

– Что такого сложного в том, чтобы взять трубку и набрать номер?

Она отрывает еще кусочек от круассана.

– Это ты мне скажи.

Я крепко сжимаю губы.

Фиби продолжает:

– Ты всегда так злишься на меня, когда я пытаюсь с тобой связаться. Неизменно подчеркиваешь, насколько ты занята, и… – Она делает паузу, неопределенно пожимая плечами. – Это обидно, ясно тебе? Мне больно оттого, что вы с папой продолжаете считать меня какой-то неудачницей, потому что я не хочу делать того, чего хотите вы.

– Ты старше меня.

Фиби смотрит на меня с удивлением:

– И что?

– Ты ушла, когда мне было тринадцать! Мама сказала мне, что ты бросила учебу. Ты даже не захотела поговорить со мной об этом.

– Мне было всего двадцать. Я была напугана. Папа так бушевал, ты не представляешь. Типа, был вне себя от ярости. Он опасался, что я буду оказывать на тебя плохое влияние.

Ко мне не сразу возвращается дар речи.

– Папа сказал тебе держаться от меня подальше?

Она хмурится.

– Не совсем так.

– Но вроде того.

– Он дал понять, что у тебя другой жизненный путь. Хоть отец и трудоголик с ограниченным кругозором, но он не настолько жесток. Этот выбор я сделала сама, думала, что так будет лучше для тебя.

– Не могу поверить, что ты не поговорила со мной. С той, кого это затронуло больше всего. – Точно так же мне не верится, что мы обсуждаем это здесь, в фудкорте, но теперь, раз уж зашел разговор, я не знаю, смогу ли остановиться. Красная нитка гнева натягивается достаточно, чтобы сжать клубок и выдавить из него слова.

– Я не могла, – в голосе Фиби звучит грусть. – К тому времени, как я поняла, насколько тупо поступила, ты уже не хотела говорить. Ты вечно пропадала сначала в школе, потом на работе, и мы находились на разных этапах нашей жизни. Это становилось все труднее и труднее. Мы слишком отдалились друг от друга.

– Да. – Она права.

– Я скучала по тебе, – она говорит так тихо, что я едва ее слышу.

Я тоже скучала по тебе. Взволнованная, я хочу встать и уйти, как это сделала в баре «Лонгплей», и так же, как это сделала Фиби, когда мы пили кофе. Так проще, и можно сосредоточиться на том, что, как я не раз говорила себе, важнее всего. Для меня это работа – строгая и определенная, с понятными мне правилами. Работа, обычно поддающаяся контролю и в целом предсказуемая.

– Я хочу, чтобы у меня снова была сестра, – говорит она. – И сама хочу быть хорошей сестрой.

Натянутая до предела красная нить рвется от напряжения, и мой вздох такой отрывистый, что хлестко бьет по нервам.

– Я не знаю, что сказать.

– Тогда давай пока не будем говорить, по крайней мере, об этом. – Фиби отстраняется, но не в плохом смысле слова, она дает время, чтобы я могла все это переварить.

– Хорошо. – Я с благодарностью принимаю эту отсрочку. Нужно многое обдумать, а прямо сейчас это невозможно. В последнее время разум меня подводит, заставляя сомневаться во всем, что я считала ранее неоспоримым.

– Вместо этого мы можем поговорить о том, почему ты здесь, когда обычно в это время торчишь в офисе либо дома.

Я слишком устала, чтобы лгать, и примерно в трех минутах от обморока.

– Из-за Джихуна.

Она кивает.

– Он возвращается в Корею к StarLune?

У меня отвисает челюсть. Фиби смотрит на меня с беспокойством.

– Как ты узнала, кто он такой? – спрашиваю я.

– Посмотрев то видео еще несколько раз, я вроде как прониклась этой группой. Провела кое-какие исследования и выяснила, что настоящее имя Мина – Чхве Джихун, и без грима он выглядел как тот самый Джихун, что приходил к нам на ужин и был замечен сегодня в твоем районе.

Меня заметно потряхивает.

– Ты не подумала написать мне?

– Я решила, что ты бы сказала мне, если бы хотела, чтобы я знала.

– Я узнала обо всем только пару часов назад.

Она смеется, но замолкает, когда видит мое лицо.

– О, ты серьезно. Значит, тогда за ужином…

– Я думала, он двоюродный брат Ханы и не более того.

– Черт возьми. – Она прикусывает губу. – Что произошло?

Я выкладываю всю грязную историю, и Фиби не сводит с меня глаз. После моего рассказа воцаряется долгое молчание, пока она не хватает мою колу, чтобы сделать глоток.

– Даже не знаю, что сказать, – признается она. – Каков твой план?

– Он перед тобой.

– Вечное питание в фудкорте, по-моему, не вариант.

– Мало что может произойти, поскольку он возвращается в Корею.