Камея римской куртизанки

Сын Ночи попятился, словно взгляд незнакомца обжег его. Затем он справился с испугом и снова бросился на того, выставив вперед обнаженный, тускло сверкающий кинжал.

На этот раз темноглазый незнакомец не исчез. Он замер на месте, даже не пытаясь защититься от вооруженного противника, как будто ждал неминуемого удара.

Но когда Сын Ночи приблизился на расстояние вытянутой руки, он словно налетел на невидимую каменную стену, покачнулся и бездыханным упал на камни мостовой.

Клодия в ужасе наблюдала за ночным поединком, хотя и понимала, что никакой его исход не сулит ей ничего хорошего.

Сын Ночи пару раз дернулся и затих.

Его таинственный победитель повернулся к Клодии и проговорил:

– Ну вот мы и встретились! Я не думал, не надеялся, что это случится так скоро…

– Кто вы, господин? – спросила Клодия дрожащим голосом. – Я признательна вам за то, что вы спасли меня от этого ночного разбойника, и хотела бы отблагодарить вас. У меня есть с собой немного денег…

– Неужели ты думаешь, что мне нужны твои деньги?

– В таком случае, добрый господин, я хочу узнать ваше благородное имя, чтобы упомянуть его в благодарственной молитве в храме Юпитера Капитолийского…

– Я предпочитаю молиться Гекате! Но хватит пустых разговоров. Я не для того искал тебя. У тебя есть одна вещь, которая тебе не принадлежит. Отдай ее мне – и можешь идти своим путем. Я даже провожу тебя до дома, чтобы избавить от бесчисленных опасностей ночного города.

– О какой вещи вы говорите, добрый господин?

– Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю!

Тут Клодия и правда догадалась, о чем идет речь.

О той камее, которую подарил ей сенатор…

Что ж, камея прекрасна, но лучше лишиться ее, чем своей единственной жизни…

Клодия уже потянулась рукой в потайной кармашек, чтобы достать камею, но тут из ближнего проулка донеслись приближающиеся тяжелые шаги и звяканье оружия.

После поворота дорога стала совсем разбитой. Вообще ее можно было назвать дорогой только с большой натяжкой. Машина скрипела подвеской и подпрыгивала, как будто ехала по стиральной доске.

Людвиг недовольно скулил, Калерия Васильевна утешала его, как могла.

– Ну потерпи еще немножко, Людочка! Еще совсем немножко! Скоро уже приедем!

Дорога сделала последний поворот, и впереди опять показалось человеческое жилье. Это были несколько домиков, но, в отличие от первой деревни, они имели совершенно нежилой и запущенный вид. Ни одна труба не дымилась, некоторые окна заколочены крест-накрест досками, другие – выбиты, придомовые участки заросли бурьяном.

Лебедкин затормозил, выключил мотор.

Наступила звенящая, оглушительная тишина. Неожиданно в этой тишине раздался голос навигатора:

– Конец маршрута!

– Сами видим! – огрызнулся Лебедкин. – Именно что конец маршрута! И что нам теперь делать? Видно же, что здесь никого давно не было! Зря только в такую даль тащились!

– Ну здесь же дом Артура Степановича. Здесь его внучка может прятаться, Мария…

Дуся знала, как нужно разговаривать с мужчиной, когда он зол и голоден. Ни в коем случае не спорить, не поучать, не кричать. Спокойно и терпеливо, как с капризничающим ребенком. Объяснить подробно, повторить несколько раз – до него и дойдет.