Камень заклятия

Вернувшись в землянку, часть продуктов и бутылку водки завернул в ненужную пока палатку и спрятал, отойдя на еще большее расстояние от деревни. На всякий случай, мало ли что.

Затем с двумя пятилитровыми полиэтиленовыми бачками сходил к реке по воду и занялся приготовлением обеда. Пока чистил картошку, закипела вода в котелке, и через полчаса вермишелевый суп с тушенкой был готов. Только принялся за еду — гости. Два бурундука, винтообразно спустившись с сосны, уставились на меня, вытянув любопытные мордочки. Я обрадовался их приходу, обедать в компании лучше, чем одному. Тут же отрезал ломоть хлеба, разделил на две части и положил в метре от себя. Бурундук с надорванным ухом — видимо, побывал в чьих-то зубах — тут же схватил свою долю и, усевшись, начал есть, держа хлеб лапами. Второй настороженно держался в стороне, ожидая, не случится ли что с его приятелем. Но искушение было велико, и он присоединился к другу. Хлеб — это такое чудо, ниспосланное людям, он нравится всем: зверям, насекомым, рыбам…

Именно с хлебом и бурундуками связан удивительный случай, произошедший два года назад. Дядя пригласил съездить с ночевой, пособирать бруснику. На «Метеоре» прибыли в Батамай, спрятали в кустах продукты, спальники и двинулись в лес. Мотались по тайге до темноты, а собрали по полведра. В лагерь вернулись расстроенные, заварили кипятком лапшу, сразу по две на брата, так как были страшно голодны и, не дожидаясь пока немного остынет, начали есть. И тут появилась целая стайка бурундуков, мы, конечно, при их появлении повеселели, накормили хлебом и пока, не торопясь, пили чай, они буквально лазили по ногам. Утром проснулись, они снова тут как тут. Пришлось угощать. А когда после завтрака пошли в лес, один бурундук постоянно бежал впереди и там, где тропинка раздваивалась, повернул налево, хотя перед этим дядя упорно твердил — вся ягода направо. Но мы чувствовали, зверек бежит не просто так, и свернули за ним. Неожиданно бурундук исчез. Вот только что бежал и словно растворился, а мы оказались посреди большой поляны, усеянной рясной ягодой. Такой крупной (как вишня) брусники я раньше не видел, бордовая до черноты, она висела гроздьями, и собирать ее было одно удовольствие.

Дядя предположил — дорогу нам указал лесной дух, бог тайги.

После вермишели хотел выпить всего одну бутылку пива, но не заметил, как она опустела, пришлось открывать вторую. Хорошо было бы сидеть, вытянув ноги, пить пиво и жмуриться от солнца, если бы не комары, они слетелись со всего леса, видимо, соскучившись по человеческой крови. Устав отмахиваться, я встал в самый дым костра, комары от такой наглости возмущенно загудели, а я плача — дым разъедал глаза — допивал пиво.

Остаток дня посвятил благоустройству. Прибрался в землянке, расставил продукты на полке, развесил одежду, пристроил зубную пасту и щетку. Я всегда стараюсь, чтоб все лежало на своих местах, и злюсь, когда что-то не нахожу там, где оно должно было быть. Это у меня с детства, книжки, игрушки всегда были аккуратно уложены. В то же время я не педант и против всякой формальности.

Вечером решил отметить приезд, раскупорил бутылку «Мартини», мне ее вручила Ольга со словами: будешь пить, вспомнишь меня.

Так оно и получилось, я пью «Мартини», вспоминаю Ольгу и наши с ней встречи. Они всегда начинались и заканчивались сексом. И я всегда удивлялся, почему Ольга никогда ни единым словом не обмолвится ни о предохранении, ни о беременности. Может, вызывает меня в те дни, когда забеременеть невозможно? Или пользуется контрацептивами?

Обычно женщины после нескольких ночей, проведенных вместе, спрашивали:

— Ты не боишься, что я забеременею?

Я пожимал плечами, не принимая их слова всерьез, потому как встречались мы с единой целью — хорошо провести время. И, соответственно, задавали они этот вопрос как-то походя или, наоборот, излишне театрально, словно мы разыгрывали некую сценку, обязательную в отношениях между мужчиной и женщиной. Однажды с таким вопросом ко мне обратилась даже замужняя женщина, с которой на короткое время свела меня судьба.

Нина сразу, как осталась у меня на ночь, заявила, рожать она не будет, пока не закончит учебу.

А вот Ольга об этом даже не заикалась, но в последнюю ночь перед моим отъездом призналась — она не может рожать. Забеременела от мужа-алкоголика, побоялась родить дебила и сделала аборт. Оформив развод, решила больше замуж не выходить, быть свободной женщиной, но ребенка родить. И, встречаясь со мной, не стала предохраняться, но забеременеть не смогла и пошла к врачу.

— Я девочку хотела, уже и имя подобрала, мечтала, как мы с ней будем дружно жить. А тут словно обухом по голове. Невезучая я. Наверное, сглазил кто-то, все кудахтали — ах, какая вы стройная, ах, какая красивая, ах, как выглядите. Чем незаметнее, тем спокойнее проживешь. Я по своей подруге, Ирине, сужу. Все у ней тихо, спокойно — муж, дети. Муж тоже тихий, незаметный. А я уже устала от ухаживаний, похотливых взглядов. А тут еще Козлов достал, проходу не дает, угрожает убить. Может, после твоего удара одумается.