Каменное дитя

В Саду Бог создал первого мужчину и женщину. Большинство считали их Адамом и Евой, но, согласно «Мифу о Каменных детях», первой женщиной была не Ева. Перед тем как на свет появилась Ева, у Адама была жена Лилит. В отличие от Евы Лилит не была создана из его ребра, её сотворили как равную ему. Они прожили в Саду какое-то время, и, как у всех замужних пар, между ними, бывало, возникали разногласия. Однажды они так сильно повздорили, что Бог явился узнать, в чём дело. Адам в пылу гнева заявил, что Лилит поступила плохо по отношению к нему и должна быть наказана. Бог поверил ему и изгнал Лилит, отправив её в далёкие дали, куда даже не достигал свет Эдема.

Компанию Лилит в её новом доме составляли Изгнанные – самые ужасные и жестокие существа мира. Лилит родила от них детей, известных как «лилимы», которые тоже не были допущены в Сад.

Согласно найденной Натаниэлем легенде, после злополучного случая со змеем и деревом познания добра и зла Бог разнёс стены Эдема на тысячи мелких осколков и разбросал их по всей земле. Они ослабили структуру нашего мироздания. В каких-то местах она так утончилась, что люди могли сквозь неё узреть соседствующие с нами тёмные вселенные. Путешествуя в подобные места в поисках вдохновения, ответов или чтобы вознести молитву, люди пришли к пониманию их сакральности. Но также осознали, насколько они опасны. Потому что, когда заглядываешь в другие миры, никогда не знаешь, кто посмотрит на тебя в ответ. Если верить «Мифу о Каменных детях», дети Лилит устали жить во мраке. Кого-то из них манил свет нашего мира. Другие просто мечтали его уничтожить. Лилимам надоело просто подсматривать. Им хотелось большего. Им нужна была дверь.

В своих изысканиях Натаниэль наткнулся на информацию об учёном, жившем несколько столетий назад, будто бы тот нашёл загадочный инструмент, являвшийся, по его собственным утверждениям, тем самым ключом архангела. Этот инструмент описывался как заострённый серебряный кулон на цепочке. Учёный пришёл к выводу, что ключ может привести своего обладателя к местам падения обломков стен Эдема и что при правильном использовании им можно проткнуть дыру в материи между мирами.

Ночник на тумбочке мигнул и потускнел. Эдди с криком выронил ручку.

– Какого?.. – пробормотал он, торопливо отползая на середину кровати на случай, если вдруг окажется в полной темноте. Несколько секунд он пристально смотрел на лампу, но её свет ярче не стал.

В голове мелькнуло, что этому может быть рациональное объяснение, скачок в напряжении, например, но после всех жутких событий последних дней Эдди не мог исключить вероятности чего-то не столь обыденного. И от этой мысли ему стало не по себе.

Он представил, как из-за края кровати высовывается когтистая рука и подцепляет плед.

– Прекрати, – прошипел Эдди и шлёпнул себя ладонью по лбу. – Мам! – позвал он в сторону закрытой двери. Выждав пару секунд, он попытался снова: – Пап!

Но услышал лишь тихое поскрипывание стен и крыши под дующим из долины ветром.

«Куда они делись?» – подумал Эдди и посмотрел на часы. На экране мигали цифры «12:00». Что тоже указывало на скачок в напряжении.

Эдди так увлёкся расшифровкой, что даже предположить не мог, который сейчас час. Он отодвинул штору и выглянул наружу. Многие дома Гейтсвида пустовали, но даже в тех, что ещё были жилыми, горели немногие окна.

«Должно быть, уже поздно».

Он уже хотел задвинуть назад штору, когда заметил нечто странное в самом центре города. Началось всё с того, что все фонари в парке погасли. Следом потухла вся Мэйн-стрит. С каждой секундой круг темноты расширялся, вбирая в себя всё новые улицы и дома между ними. Эдди никогда не видел ничего подобного: обычно при отключении электричества все источники света гаснут одновременно. Но темнота под холмом распространялась постепенно, как болезнь.

Лампочка в ночнике почти совсем перестала светить, и Эдди застонал.

Не в силах больше усидеть на месте, он прыгнул на середину комнаты, оказавшись на расстоянии вытянутой руки от сгустившегося под кроватью мрака, и бросился к двери. За ней его ждала непроглядная тьма коридора. Эдди притормозил и обернулся. Та когтистая рука всё ещё могла поджидать его под кроватью, но темный коридор тоже внушал серьёзные опасения.

Пока он так стоял на пороге, прикидывая, заглянуть или нет под кровать, ночник окончательно погас. Тьма накрыла дом мокрым пледом. У Эдди перехватило в горле, но он заставил себя позвать родителей. И снова они его не услышали. А что, если их вообще не было дома? Но куда они могли уйти в столь поздний час?

У Эдди начался приступ клаустрофобии. Он едва мог различить очертания коридора. Наконец он шагнул вперёд, держась за холодную стеклянную ручку, и захлопнул дверь.