Каменное сердце

— Да затем, что Кафхилл хотел, чтобы они были близки с ним, а не со мной и моим мужем.

— Оба? И Хью, и Эмма?

— Да, — ровным тоном сказала женщина. И тут же, повинуясь порыву, проговорила с дрожью в голосе: — Однако Майкл Кафхилл умер такой ужасной, такой мучительной смертью… Да простит его Господь, да простит его Господь!

— А вам известно, почему его уволили? — задал я новый вопрос.

Хозяйка дома снова глубоко вздохнула, стараясь вернуть себе самообладание:

— За какую-то непристойность. Муж сказал мне, что обсуждение его проступка не предназначено для женских ушей. Это все, что я знаю.

— У вас есть еще вопросы, мастер Шардлейк? — спросил Дирик.

— Пока это все. — Теперь мне следовало обдумать столь многое. — Но впоследствии у меня могут возникнуть другие вопросы.

— Мастер Шардлейк всегда произносит эти слова, — усталым тоном обратился к Абигайль мой коллега. — Благодарю вас, мэм.

Миссис Хоббей обернула Ламкина ковриком, поднялась из кресла и отправилась вон из комнаты, прижимая песика к груди. Я вспомнил о ее страхе перед слугами, о ее бесконечных дурацких баталиях с сыном, о нетерпимом отношении к ней мужа и о холодном безразличии Хью. И подумал: «Бедная женщина. Похоже, кроме этой собаки, ей некого больше любить».

Глава 20

После обеда мы с Бараком взяли двух коней из тех, что были наняты в Кингстоне, и отправились в поездку по лесу. Я оседлал Нечета, сильного и кроткого мерина, доставившего меня из Лондона. Серая пелена у нас над головой сгустилась. Мы направились по Портсмутской дороге на юг: Хоббей говорил нам, что в этом направлении деревья рубят и на земле Хью, и в его собственном лесу.

С правой стороны плавно уходило под откос одно из общинных полей деревни, раскрашенное яркими красками различных посадок. Трудившиеся на поле селяне искоса поглядывали на чужаков, а некоторые провожали нас взглядом. Мы ехали дальше, и лес с левой стороны уступил место просеке, простиравшейся примерно на полмили до зеленой стены нетронутых деревьев. Из подлеска поднимались тощие молодые деревца, по большей части пораненные так, что их стволы в будущем должны были разделиться надвое.

Мы остановились.

— Эта делянка появилась некоторое время назад, — заметил Барак.

— Они валили все подряд, не только взрослые деревья. Лес здесь восстановится лишь через несколько десятилетий. А это земли Хью. Стоимость древесины зависит от породы дерева. Теперь поди разбери, что там росло изначально — дуб, вяз или клен… — Я покачал головой. — Широкое поле для махинаций.

Позади нас вдруг пропела труба. Мы приняли в сторону, пропуская мимо себя колонну солдат, поднявших облако пыли. Люди казались усталыми, даже изнуренными, многие из них прихрамывали. Герольд, шагавший взад и вперед вдоль колонны, покрикивал на лентяев, чтобы те поднимали ноги повыше. Наконец мимо нас прогромыхал обоз, и вся рота исчезла за поворотом. И вновь я вспомнил Ликона: как-то идут у него дела в Портсмуте?..

Мы проехали еще милю-другую. Слева просека уступила место густым зарослям. Лес находился и справа от дороги, и, судя по плану, это был тот самый общинный лес, заполучить права на который добивался Хоббей. Дорога плавно пошла вверх, и теперь мы видели вдали гряду высоких холмов. Там был Порте Даун-Хилл, а по другую сторону от него плескалось море. Тут мы опять пришли к участку, где осуществлялась вырубка. На расстоянии примерно в сто ярдов были повалены все деревья. Одна группа лесорубов распиливала лежавший на земле дуб, а другая обрубала ветки с листьями с крупных сучьев. Длинные бревна грузили на запряженную волами телегу.

— Давай поговорим с ними, — предложил я.

Мы осторожно проехали мимо пней, еще свежих и истекавших соком.

К нам подошел высокий жилистый мужчина. Сняв шляпу, он поклонился:

— Добрый день, джентльмены.

— Я — мастер Шардлейк, адвокат Хью Кертиса, которому принадлежит эта земля, — представился я. — Сейчас пребываю у мастера Хоббея в Хойлендском приорстве.

— Мастер Фальстоу предупреждал меня о том, что вы можете добраться и до нас, — ответил мужчина. — Как видите, мы усердно работаем. Я — Питер Друри, десятник. — Он говорил весьма почтительно, однако так и сверлил нас своими проницательными, круглыми, словно пуговицы, глазами.

— Вижу, вы ведете масштабную вырубку, — заметил я. — Какие деревья вы валите?

— Всякие, сэр. Есть немного дуба, но с этой делянки в основном брали клен и вяз. Дуб отправим в Портсмут, а сучья — к углежогам.

— Пройдет много лет, прежде чем здесь вновь вырастут деревья, годные для порубки.

— Пройдет не меньше времени до того, как цены снова настолько взлетят, сэр. Так говорит мастер Хоббей.

— Вы связаны с ним контрактом?

— Ага.

— И знаете, что это земли его воспитанника?

— Но он же опекун парнишки, разве не так? — В голосе Питера прозвучала агрессивная нотка.

— Да, это так. Скажите, а пользуетесь ли вы услугами местных жителей, крестьян из Хойленда к примеру?

Друри расхохотался:

— Эти свиньи не желают здесь трудиться! А уж какой вой они подняли, когда кое-кто из моих парней заглянул в их общинный лес! Нет, мои работники издалека, из-за Хорндина.