Каменное сердце

По настоянию Уилфа мы внесли останки Феттиплейса под крышу и оставили иссохшее тело возле внутренней стены разрушенной плавильни, прикрыв его обгорелыми досками. До чего же тягостное это было занятие: пока мы его несли, я все опасался, что покойник развалится на части. Наконец я отвернулся от развалин и посмотрел на растрескавшуюся грязь, посреди которой раньше находился труп: его место и наши следы уже наполняла дождевая вода. Затем, насквозь промокшие, мы отправились назад.

— Теперь нам надо будет обратиться к Хэмфри Батрессу, — задумчиво промолвил Барак, — как к члену городского совета.

— Да. Ему придется начать расследование и известить сассекского коронера.

— Я покачал головой. — В этой поездке убийства буквально преследуют меня.

— И каждый раз к делу причастен Приддис. — Джек приглушил голос до шепота, хотя Уилф вместе с Цезарем уже ушел вперед. — Вы сказали, что подпись Эллен на купчей была подделана. Как считаете, Батресе знает об этом?

— Вполне возможно. Признаюсь, он мне не понравился.

Вдали появился дом священника. Я взял Харриданса за руку.

— Вам надо послать за сыновьями, — осторожно сказал я. — Вы пережили сильное потрясение.

Старик, который отчасти уже пришел в себя, пытливо взглянул на меня:

— Так вы ничего не расскажете о моем браконьерстве?

— Нет. Как и обещал, — заверил я его. — Мы будем придерживаться той версии, которую обговорили: дескать, я попросил вас показать мне руины старой плавильни…

Секфорд заметил нас издалека и вышел в сад.

— И что же вы нашли? — нерешительным голосом спросил он.

— Останки мастера Феттиплейса. — Взяв священника за мягкую пухлую руку, я посмотрел ему в глаза. — Сэр, в данный момент вы нужны Уилфу трезвым. Как и всем нам.

Глубоко вздохнув, отец Джон повернулся к Харридансу:

— Тело его будет погребено, как положено христианину. Я прослежу за этим.

Мы вошли в гостиную. Секфорд проговорил с невесть откуда взявшейся твердостью в голосе:

— Мастер Шардлейк, а не перенесете ли вы этот самый кувшин на кухню?

Я отнес его пиво в грязную комнатку, располагавшуюся за гостиной, где над немытыми тарелками жужжали мухи. Сейчас хозяин этого дома был явно не способен позаботиться о себе, хотя когда-то он опекал Эллен. Я вернулся в гостиную, в которой уже скрючился на скамье Уилф. Священник же занял свое кресло.

— Мастер Секфорд, — заявил я, — на мой взгляд, нам, всем четверым, необходимо идти к мастеру Батрессу.

— Так будет ли установлена истина? — спросил Джон. — На этот-то раз?

— Очень надеюсь. А теперь слушайте меня оба. Умоляю вас помалкивать о моем личном интересе в этом деле. Пусть Батресе, как и прежде, считает, что я занимаюсь поисками родни моего клиента.

Священник посмотрел на меня с внезапной подозрительностью:

— Однако, если вы обнаружили что-то в Лондоне, мы готовы услышать об этом.

— Существуют причины, по которым я пока не могу этого сказать. Прошу вас поверить мне на слово, — ответил я.

Теперь мне меньше всего на свете хотелось, чтобы Батресе или его друзья-соратники обнаружили, где сейчас находится Эллен… если только они уже не знают об этом. Я отчаянно надеялся, что предпринял достаточные меры для ее защиты, и вдруг пожалел о том, что Харриданс вообще натолкнулся на труп. Старик вновь смотрел на меня с сомнением.

На выручку мне пришел Секфорд:

— Мы должны верить господину адвокату, Уилф. Когда имеешь дело с такими людьми, как Батресе, нельзя говорить лишнего. Так ведь, мастер Шардлейк?

— Именно.

Я ощутил прилив благодарности отцу Джону за его помощь.

Поднявшись с места, он подошел к своему прихожанину и похлопал его по руке:

— По пути мы можем заглянуть в церковь: я напишу записку, чтобы служка отнес ее твоим сыновьям.

Через час я вновь сидел в изящно и со вкусом обставленной гостиной мастера Батресса. На столе стояла ваза со свежими цветами, буквально душившими нас своим ароматом. Рядом со мной сидел Секфорд, и его пухлые щеки покрылись бисеринками пота. Барак и Уилф остались стоять позади нас. Хозяин предложил сесть только мне и священнику, хотя на лице Харриданса все еще читалось потрясение, да и вообще чувствовалось, что бедняге не по себе.

Хэмфри расхаживал взад и вперед по комнате, соединив руки за широкой спиной, пока я рассказывал ему о страшной находке в высохшем пруду. Когда я договорил, он провел крупной ладонью по седеющим курчавым волосам и погрузился в раздумья, а потом подошел поближе и посмотрел на меня сверху вниз.

— Чего я никак не возьму в толк, мастер Шардлейк, — проговорил он с обжигающей горячностью, — так это что именно вы пытались разнюхать, осматривая руины плавильни?! В прошлый раз вы явились ко мне, дабы высказать сомнения относительно моих прав на этот дом…

— Я не имел в виду ничего подобного, сэр. Я просто хотел узнать, не остался ли на купчей адрес мисс Феттиплейс. И вы любезно согласились показать мне этот документ.

«Я вовсе не пытался оспорить твои права на этот дом, однако на воре шапка горит», — подумалось мне. Итак, Батресе, похоже, не наделен особым умом…