Камин

Не на почву морганием дан.

И на карте муаром метежит

Шторм пятнистый как горный Арап,

Неотёсанный угол медвежий

Для него беготнёй косолап.

Накопительства Времени сборы,

Первый зуб показался - труха,

Яйцевидности гребень забора,

И птенец прирождён в петуха.

Как снега осенили метелью,

Навевая сугробный капкан,

Отделившийся тенью - не мелью

В белый парус - носат пеликан.

***

Вечерний сумрак ещё не белый,

Морозец лёгкий истопников,

Приберегает прозрачность мела,

Освободившись - и в степь таков.

Когда в волнистость плывут регаты,

Спиральной вьюгой - пар кипятком,

Затормозило Луч телеграфный

И скорость Света - Луны витком.

***

Талый лёд ночевал,

Рыб язык растрезвонь,

А свечи чешуя-

Это первый огонь.

158

В каменистую хмарь,

До колена разбух,

Как ударит янтарь-

Это шишка на лбу.

***

По лестнице лобастой,

Ступеней книжных руд,

Кардиограммы ластой

Дыхание крадут.

Стараются наведать

Сверхгоризонтный план,

Туманность Андромеды

В заоблачный туман.

Дождями прямо мыслит

Ударом сосен в лист,

И вёдра с коромыслом

Бровями гнул штангист.

Ожог крапивный - милость,

В пузырь белей вода,

Оно переломилось,

И встал сугроб из льда.

***

Чайки на волны

Сели - и в ласты,

Крылья уронит

Ветер горластый.

Крик откровенный

Кровушкой свеж,

Синие волны

К берегу режь.

159

***

Мороз в хруст яблочный воспетый,

С летящим снегом клок волны,

Зубами щёлкнули браслеты,

В запястье костью голодны.

Весну, где терпкий запах гула,

Вдыхает лоб лазурных нив,

И чайка ласточкой свернулась,

Ни капли моря не пролив.

Высоким горлышком в народец

Порог дождливый выл нулём,

Стоял нетронутый колодец

Пред ненасытным журавлём.

***

Бег скоростной дорог - полётом птиц рождаюсь,

От узости нужды стесненье в слободу,

И страус одноног, как тонким клювом аист,

От шеи лебедей достав Звезду во лбу.

Венере задышать голубовато кожей,

С подглазиц вразуметь отёкшую Луну,

Руками приземлюсь, ступеньки подитижив,

На палец накрутив скрипичную струну.

Но тот худой смычок, что кажется бессильным, Отростком неживым, узлом кулачным зла,

По сумраку к ночи затеплится в светильник

Благоуханьем - бабочки масла.

Пронявшись до души, лишь музыкой гонимый,

Что в циферблате лет родной хребёт не квёл, И выправит свой горб, играя Паганини,

Колечками кудрей вздымившийся жонглёр.

160

В колодец журавли нос любопытный вдели, И ветер на метель меняет лепки мозг,

Быть скульптору отцом послушной Галатеи,

А звуки потекли - слезоточивый мозг.

Ком снежный проглотив даёшь воздушный гибко, С гербария толкнуть не терпящий ожог,

И словно про себя тихонько плачет скрипка,

Опять меж двух огней и книга в корешок.

***

Всё повторится вновь, дождём размыты строки,

Нет воздуха ещё словесных, лёгких ляс,

Плавучее стекло и жирные потоки,

Спросонок всхлип в туман, который не завяз.

В снега не вставших лет, кадык гор лыжных

старше,

Почувствуя канон - в икону, Феофан,

От дерзости своей сполна не надышавшись,

В теплицу превратив дрожащий целлофан.

В прозрачной голытьбе палёным пахнет тонко, И вместо тополей стручки сырых берёз,

Глазами увильнув в волнующую плёнку,

Уверить что внизу морозит свежий плёс.

Ошпарится в пузырь крик выдоившись с драм

лент,

Навеки ртом опух, и пламя заодно,

С зимы, чей как вулкан задействован фундамент, Вздымив большую тень и домом холодно.

Шагами умирать в короткий локоть кухни,

Набивши на потом еловой шишкой лоб,

И в чёрное окно весь мир ревущий рухнет,

Затаивать начав, как по весне сугроб.

161

Оставивши его колодезно осадку, Залётных колпачков рог - фраковый парад,

Пропляшет хоровод из белой юбки в складку,

Себя опередив - в люк фотоаппарат.

Как кроликом не спать, подопытность подобна

Ему и мельниц ряд эскортов шебутных,

Бессоница вела болезнью фотофобной-

Окружностью одной в заборные шипы.

Соединившись в центр, преследуя богатство,

Пандоры ящик был задуманный что кофр,

И камешком спеша, пригревши верхоглядство,

Глазничная дыра - оковы ровный кров.

Но в поиски удрав нечаянность короче,

И трясогузки хлюп всем штормом приголубь,

Гримасой гребень волн седое море корчит,

В неведенье своём каприз губами глуп.

Бумажного холста не писаны полотна,

Какое заклеймит воздушною горой,

Незримая рука Звездой даст локоть плотно,

Цепная карусель, снегами яму рой.

***

Летели две чайки воздушных,

Два берега, море впредь - бот,

Заряда, им ламповой грушей

Создать электрический плод.

Качалися ветки устало,

Был вечер смычковых теней,

Худела фигура гитары,

И скрипкою губы тесней.

162

***

Блик в зимних трелях,

Знал Неба смутность,

Снежинке в елях

Звездой проснуться.

Где ноты греют

Стал третьим лишним,

И в птичьих трелях

Горели вишни.

***

Рыбак с тонкой удочкой - кучер,

Застыл точно снежный сугроб,

Опять в ожиданье задумчив

Коленей насупленный лоб.

Сидев изваянием неким,

Под спущенным сумраком смальт,

Дрожат чешуёй зыбкой веки,

Моргая на водный асфальт.

Речная, глубокая сотка,

Где ближнему яму буровь,

И скоро проснётся вдруг соткан

В подёрнуту инеем кровь.

***

Твердит верблюд - корило

Сомнение назло:

«Горбатому двукрыло

Судьбою повезло.»

Полозьями салазки,

Где лопасти впросак.

Не будучи обласкан-

В два брега полоса.

163

«Маячностью дознаюсь,-

Гурманит Архимед,

Тень в зеркало сквозная

И по морю в хурме.»

***

Пламя косматое - танец,

Гранулы кряду тарань,

Агнеца профиль- останец,