Камин

Кипяток озноба вдруг ошпарит,

В обморок снега оживлены.

С ризою жемчужной буря - рашпиль,

Рамок вне дверных едок идей,

Кожею гусиною мурашки

Выревутся в белых лебедей.

Горизонты к рельсам - имя далью,

Частый топот гусеничных ног,

Мануал полярностей медалью,

Обвивает вновь один порог.

146

Верхоглядства высшие нападки, Эпицентром молния крапив,

Крышей треугольной плащ - палатки

Ёлку пирамиды нацепив.

Профилем покажется опёка,

Месяца развязанной косой,

С тонкою прозрачностью намёка

Барышня кисейная росой.

Козни выпускающе игриво,

Юная пастушка - пастораль,

Ветер в голове и волос гривы-

Воздухом завьётся - не пора ль?

Лёгкий ум в волнении ничтожном,

Почты голубиной письмецо,

Сразу всё разрушивши итожив,

Как стереть кудрявое сельцо.

Паром уплывающим фаянса

Эхо паутинной старины,

Морвокзалом встреча и Аяксы

К разным берегам устремлены.

Круг найдя нечаянностью львиной

Хлынет в пуп Земли дождь - гордый лист,

Сорвана рубаха пуповиной,

Та, в которой вместе родились.

Противоположность дразнит тало,

Быть вдвоём, разлуку приручив,

Зеленью травы до вёсен ало,

Через толстый лёд поют ручьи.

***

Судьбу не предавав, снегами стыли калы,

Бумажна чистота дыханьем детских тел,

И на страницах книг огонь водой лакая,

Мудрёный жизни смысл глазами пожелтел.

147

Сама себя во сне разбудит старость храпом, Все волны не свернуть - вот муравьиный труд.

Но крылышки сложа, быть бабочке брюхатой,

Ведь профиль в ряд спины очертится.

двугруд.

И, лето подарив средь зим минувших стольких, Туманным молоком, ночь белая, следишь,

Вершину обуздав на склоне лет высоких,

С щепотку бугорок, горой родившей мышь.

Так заворожен вновь лепной тоскою в Татры,

И в красный светофор зелёных улиц даль,

Вдруг пробежит олень сглазами Клеопатры,

Откуда ни возьмись отведавший миндаль

Созвездье зодиак как скопище народа.

Но стрелку повернёт кометы плоский хвост,

И возвращает нам большим, овальным годом

Тот пояс часовой, влекущий млечный мост.

Из четырёх углов земных - 4рассы,

Скрутив планетный шар - иконных фресок дом, Из комнаты одной цветастость красок в пассы, Портретный рамный лик, который мажордом.

В сердцах своих узнал, живущий там не впущен, И дверь не отопрёт лукавый ротик ал,

Как будто овладев всем будущим и сущим,

Над вепрем что в лесу и речью пенной халд.

Но кругом завертясь в одну судьбину - колос, Не белых мух ловить, а в точку потолок,

И отпивает лишь поющий сильный голос

Из горлышка глотком день полный, месяц - клок.

Тех хлопьев меховых зимы студёной, крепкой, Считать - пересчитать, когда в сугроб уснул.

С притихший парашют спускается беседка,

На ниточках своих неся корзины стул.

148

***

Как искры - молнии Минервы,

Метанье копьями вразброс,

Тень обострить полночным гневом,

В свой профиль вытаращив нос.

Так шорох выстранивши - рою,

Томами книг древа стряхнуть,

Бумажный лист одной строкою

Как дикий градусника кнут.

И безволосость в стержень дрелью,

Мрак водный вытесненных чар,

Смычком Луны река редела,

И узко век не различал.

Того, что виделось вчерашним,

В потустороннем мире лжи,

Дождь вертикально проморгавши,

И облаками снег лежит.

***

Стояли струи - профиль водный,

Стена к стене, как сплава нимб,

А воздух был стеклом холодным,

Впритырку сложенным одним.

Страницей чистою судача,

Найти зерно в корню до тла,

Лишь утолщается прозрачность,

И книга длинная текла.

***

Как параллельным ветром лета,

Зерно продолжит карусель,

Лицо оставлено портретом,

Бегущим веером газель.

149

И наморозившись с регалий, Снегами бликов видя сон,

Зрачками клавиши моргали,

Палитрой нотной Мендельсон.

И в искромётной дикой буре,

Дрожь расстояньем осин,

До мрака белого зажмурен,

Отбросив пальцы клавесин.

***

Как обступая телесно,

Стены стояли в закон,

В доме, где книгами тесно

Тополь ушёл за балкон.

И целлофаном раскушен,

Воздух в лицо облепив,

В доме где книгами душно,

Как от ожога крапив.

Солнечным краем подпитка,

Посоха соло - иох,

В доме, где книгами тихо,

Старый колодец иссох.

***

Вечернее Солнце - закатность этапа,

Цыганское знамя, опухшее в кисть,

Плод огненной груши, как лампа по трапу,

Гитарную мякоть струны перегрызть.

И угли взболящие в пальцах - пожать чем,

Мурашками снега крошились - парша,

Так к полночи воющей любится жарче,

Себя утешением в Вечность страша.

150

Шторм к берегу с гребень сбывается дикий, Хлопком вертикальным высоких ладош,

Мгновенье на кончике острого блика,

И маленькой каплею падает дождь.

***

Иными грезив берегами,

Из праха в прах, как зёрна нив,

Всем телом корни в бег ногами,

Себя землёй оборонив.

Как продливая ночи лунность,

Настой декоктовый на том,

Трепещет ветер, вновь волнуясь

Одним единственным листом.

Во тьме к морской стихии ближе,

И тонкий ствол древесный чах,

Дыханьем носа профиль книжный

Центральным таяньем Луча.

И длинный век, который снится,

Перекати снега, зима,

Все отпустившие страницы,

Вращенья ось, диктуй сама.

Путём обманным половодья,

Забитый в горло ливня тын,

Переводя, по кругу водит

Струёю огненной пустынь.

Где замурованная точность

В рост позвонка спиною дум,

И жаждой льющейся в песочность

Не умолкает злой самум.

И в леску удочкиной ловли

Натянут воздух - передрог,

Как в жемчуга обезголовлен

Укладкой конной санных дрог.

151

Трава кокетливо скосится,

Кулачным боем бубенца,