Камин

Держит могучий кулак.

Перебивав хлопок ловко,

Снег тебенёвкою строг,

Маленькой божьей коровкой

Месяц сияет безрог.

***

Тропа в горизонт не петляла,

Зрак острый мерцал нелюдим,

Каким неземным идеалам

Своё совершенство храним.

И гнали насуплено сервы,

Как брови с ума навести,

Свои распрямлённые нервы,

Запомнивши лба перистиль.

Крылами вонзились - эскортом,

Два рельса лыжни за спиной,

Одышкой хватая высоты,

Преследуясь целью одной.

140

Повис рыхловатостью свято, Что в улей попал птицелов,

Чтоб облако куталось смято

Ртом полным набившихся слов.

Подушечкой пальцы диеза,

Глаз рыбий об лёд бородат,

Весь мир человечий отрезан,

И белый застыл водопад.

***

Месяцем тоненьким пращур

В люльку баюкал огни,

Ноготь отрезан просяще,

В клык, ятаган, отдохни.

Снова язык разразится

В речь, на бумаге тень– рысь,

И чернобровой ресницей

Жизнь зимней ночью приснись.

Выстрелом гимна гонимо

Лютый мороз горевал,

И исчезающим дымом

С корнем всплывают древа.

И головою закалка,

Сколько волос полных в ось,

Где ты витаешь, флюгарка,

Утром опять не спалось.

***

Море седое пропашет,

Пену жуя в беготне,

И Афродита в рубашке

Скачет на белом коне.

141

Но человеческим пленом

Загнанность в угол - свой прах,

Оттепель белым коленом,

Снова на первых порах.

Облаком о земь - не туго ль,

В пик окоёмный его,

Тучей взволнованный уголь,

Плачут дожди огниво.

***

В полночь зазеркальную кипуча,

Входит жизнь - приварится вилок,

Облако иссякнет, чтобы тучей

Снега завязался узелок.

Червячок от голода заморен,

Побежишь лыжнёю длинной, шкет,

Белыми полями встанет море

На дождливом тоненьком шнурке.

***

Стекла занесённый престол,

И снежность как обморок тени,

Сквозь воздух густой - хлеб да соль,

Находит своё отраженье.

Иль в воду глядеться - балет,

На выдох умять гармониста,

К земле притяжение лет

И чёрными буквами в лист-то.

Но тычется вере-тено,

От капли круг Солнца- гаррота,

И смотрит при Свете в окно

Цыплёнок в ночи желторотый.

142

***

Луны холодной талость

Морями перебей,

Сыр масляный в усталость

И спутник - Перигей.

На Небо точно вскачет,

Корабль на мачту лезь,

И волн морская качка

Как звёздная болезнь.

***

Трещало Небо лузгав сухо лимб,

И молния не мешкалась законно,

От жажды в недомыслие схитрим,

Прося нащупать худенькие корни.

И будто бы предчувствуя гармонь,

Без мелких нот по пульсу тугодума,

Перчаткой посягнувшей на ладонь,

Тугие пальцы знали точно сумму.

Но искра, что проверила моря,

Первопроходцем волн степенный заяц,

И горлышком макушку отворя,

Как по стволу бежала не цепляясь.

Трубою рупор - толос верных рек,

И месяцем плеснувшая полого,

Где звёздочка застряла в снежный век,

Вновь спячкою медвежея берлога.

И с выпадом отстрелянного пня,

Шальная пуля вздёрнула пехоту,

Горела самовольная лыжня,

Ракеты хвост встеливши самолёту.

143

***

Как будто умирал с младенцем по соседству,

На гране двух веков, с которой горку рой,

И снова обречён с рождения на детство,

Картавый разговор с песочною игрой.

Кто превзойти его отважится - потеха,

В расщелинах зубцов коры зеркальной лист,

Из хлебных крошек снег вскумекавшийся-

эхо,

С прилизанность дорог широких неказист.

И, кажется, дорос, домешкался в дремучесть, Машинный бугорок сугробный знал гараж,

И мякишем рыхлей теряться Неба туче,

Чтоб в поисках себя не ведать мелких краж.

Ходьбой не овладев из круглого манежа,

Варьером цирковым в арене всех досад,

Зане холодный дождь железных прутьев

врежет

По шерсти рядовой и тигр полосат.

Горошин точный град земля возьмёт в

орешник,

Всей тяжестью немой телесною итог,

Из глобулы назад вернётся тот же грешник,

Пылинкой книжной в каменный цветок.

***

Пригрезилось может - и в раму портрет,

Дымок фимиамовый буро,

Сонетом Петрарки напористость лет,

А в жизни была ли Лаура?

В закатное облако устное - сын,

Плыл месяц - край Солнца привычный,

Упрятал улыбку Джоконды в усы

Навек Леонардо да Винчи.

144

***

Молчанием слову совет мудрый дан,

Вновь крылышки выдох шевелят,

С надменностью царской, не путав таран,

Глава - продолжение шеи.

Лицом недосказанным - облака стлань,

И лебеди в профиль летите,

Всей дымкою белой пытаясь привстать

На тонких губах Нефертити.

***

Против лба – значит, вдоха напряг,

Думать морю, тельняжкою сунув,

Не к тебе ль развернулся моряк,

Магдалина, гитарные струны.

Всем лицом устремилась она,

Лепестком подселившимся розы,

Но навстречу вода солона,

Магдалина, гитарные слёзы.

Их смычком перерезал скрипач,

Осудить, чтобы песней долины,

Где-то слышится набожный плач

Повинившейся вновь Магдалины.

***

Дорог горизонт - часовой крайний центр,

В окружности сектора калы,

И белые клавиши сжавшись - концерт,

Сбегали по кругу лекалом.

Балетною пачкою – пляса перо,

С тончайшею шеей боролись,

Вметеленной юбкою шин болеро,

И лебедю северный полюс.

145

***

Дальние прощанья, разговоры,

На сердце рука с баян легка,

И путеводитель светофора-

Свет александрийский маяка.

Нет границы берега без риска,

И морская оттепель слепа,

Ночью, как в пустыне Аравийской

Звёздного колодца телепат.

Но не потерялся талисманом,

Солнечность осадком усадив,

И Семирамиды ль, Гефсиманский-

Сакуры цветущие сады.

Полоснёт он по щекам - с шин новый,

В воздухе нетронуто висит

Раннего румянца сад вишнёвый,

Первого морозца юный стыд.

***

Расхожденье в мнениях по шпалам,

Спин диаметральности вины,