КамТугеза

В этот момент Прохор выпрямился и откинул назад голову. Стало видно, что он смеется. Это было страшно. Из глаз его текли слезы. Он их утирал тыльной стороной левой руки, а правой махал так, словно пытался  стряхнуть с нее что‑то прилипшее. Все это он делал почти беззвучно, лишь глубоко и часто хватая ртом воздух. А потом началось какое‑то кряхтенье, сразу сменившееся глухим надрывным кашлем. От напряжения лицо стало малиновым и на висках набухли синие вены. Когда он успокоился, на лицо опять вернулась пренебрежительная усмешка.

– Они выгнали коммунистов за их копеечные привилегии, потому что мечтали их сами получить. Но вышел облом. Они думали «кто был ничем, тот станет всем», а получилось как всегда. «Дураки остались в дураках, а журавль снова в облаках». И теперь это навсегда. Больше им из стойла вылезти никто не даст. Больше никаких революций, для их же спокойствия. Касты на века.

– За что ты их так ненавидишь? – тихо спросил Тихон.

– Ненавижу? Да нет. Скорее презираю. Хочешь, верь, хочешь, нет, а я любил СССР, я привык гордиться им. И было за что. Да к тому же, если убрать все эмоции, социализм самая справедливая и самая экономически выгодная форма управления государством. Впервые за всю тысячелетнюю историю у России появился шанс стать достойной державой. Но из‑за глупости, жадности, подлости и зависти людей он провалился. И теперь я хочу, чтобы они знали свое место.

– А ты о газовых камерах еще не думал?

– Извини Тихон, – Прохор встал со стула и отошел к окну. Тихону показалось, что он вытер слезы на глазах.

– А ты давно встречался с кем‑нибудь из нашего двора? – спросил Тихон, чтобы сменить тему.

– Даже не помню. А что?

– Я вчера нашел в интернете пару наших ребят и договорился о встрече. Так что поехали, съездим. Заодно и проверим твою теорию пока не поздно.

– А куда ехать? – спросил Прохор, не поворачиваясь от окна.

– Сказали, что живут в Некрасовке. Это что?

– Некрасовка – это жопа.

– Почему жопа?

– Потому что если где‑то есть рот, то где‑то обязательно будет жопа. Кстати, именно в Некрасовке все завтра и должно произойти. Так что едем. Это судьба.

Глава 19

Из телевизора, подвешенного к потолку, Екатерина Андреева с торжественной интонацией, с которой когда‑то произносили рапорты об открытии в стране новых заводов к очередной годовщине Октября, рассказывала, насколько выросло количество российских миллиардеров в списке Форбс по сравнению с прошлым годом.

На 22‑ом этаже панельного дома в Некрасовке на кухне у окна стоял отец Томаса Энрике, названный так в честь погибшего под Москвой деда, и смотрел на странный желтый дым, поднимающийся за домами напротив.

– Похоже, это на свалке что‑то горит, – решил он.

Его жена Лена выключила воду, убрала чистые тарелки в шкаф над раковиной и подошла к мужу.

– Химией какой‑то пахнет. Давай окно закроем, – предложила она. – А ты, Саня, кури, пожалуйста, поменьше и так дышать нечем.

Александр Геннадиевич Рыжиков – Саня, из‑за волнений по поводу предстоящей встречи одноклассников, выпил уже половину бутылки водки, ничем не закусывая, лишь прикуривая новую сигарету после каждой выпитой рюмки.

– Пока вы в окно смотрите, я придумал, как в стране устроить полное согласие между всеми гражданами, – объявил Саня, показывая пальцем на телевизор.

– Предлагаешь телевидение и интернет отключить? – предположила Лена.

– Ну это тоже способ неплохой, но у меня есть более гуманный вариант. Все просто. Собираются эти жулики, – Саня опять показал на экран телевизора, – где‑нибудь у себя в Куршевеле и сами раз в год выбирают одного из своих миллиардеров для принесения в жертву. Умные жрецы давно этот метод освоили. Только они самую красивую девушку в жертву приносили, чтобы никто никому не завидовал и в стране был мир и покой… Так вот. А в это же время здесь, в России, в предновогоднем выпуске «Поле чудес», разыгрывается возможность поучаствовать в исполнении.

– В каком исполнении? Что‑то я нить потерял, – поинтересовался Энрике и повернулся от окна.

– Поучаствовать в расстреле выбранного ими олигарха, – разъяснил Саня и рассмеялся, радуясь своей идее. – Вот представь, – Саня повернулся к другу и продолжил рассказывать, обращаясь к нему: – Десять минут до Нового года… все уже за столом провожают Старый год и по телевизору начинается репортаж с Красной площади. Этот мужик с усами… как его…

– Янукович… нет… Якубович, – подсказала Лена.