Кангасейро

— Нас зовет к себе доктор Флоро, правительство штата не ладит с армией. Я не согласился, кум. Доктор обещает добиться амнистии правительства, но из этого ничего не выйдет. Разве можно верить их слову? Такова наша жизнь. Я кангасейро и хочу умереть кангасейро. Кстати, раз я уж заговорил о смерти: должен признаться тебе, кум, что весть о смерти матери не выходит у меня из головы. Брат Домисио сказал мне, что она лишилась рассудка, а старуха была крепкой. Теперь я совсем уже не тот. Скажу больше: у меня нет прежней уверенности во время боя. В день нападения на Жатоба я вспомнил старуху и почувствовал себя, кум, совсем одиноким. Какое-то затмение нашло на меня, и я не знал, что делать… Ведь я хорошо понимал, что полковник Леутерио не подготовлен к атаке, и все же заставил своих парней отступить. Потом ты был ранен, и я сказал Домисио: «Мой кум не должен умереть», — у меня в отряде ведь нет другого такого стоящего человека. Правда, храбрых парней у меня много, но человека с головой нет. Брат Домисио дерется горячо, но, когда нужно подсказать что-нибудь, молчит, как слабоумный. Он всегда был такой. У меня есть теперь еще негр, который пришел от доктора Флоро, похоже, что он решительный парень и умнее, чем кажется.

Негр Висенте заговорил о своей болезни:

— Знаешь, кум, я видел «курносую» рядом с собой в гамаке. Трясло меня дьявольски. Твой брат Бенто ухаживал за мной, точно мать родная. Хороший мальчишка… Но у негра Висенте хватит сил выдержать еще многое. Потом меня одолел страх. Не иначе как подействовало одиночество! Хотел пойти разыскивать отряд, но подвели ноги. Мне даже мертвецы мерещились. Это не страх, кум, но все же порой я весь обмирал, как будто уже отправился на тот свет. Вот как бывает. Но все прошло, и теперь нужно думать о жизни. В сертане много солдат. То, что солдаты ищут повсюду «революционеров»[18], может повредить нам. Лучше оставаться здесь, в Сержипе.

— Так-то оно так, кум, но парни не могут сидеть без дела, жизнь без стычек для них не жизнь, совсем зачахнут. Я все подумываю, как бы снова атаковать Жатоба.

— Кум, нужно выждать. Полковнику повезло один раз, второй раз будет наш, — ответил Висенте.

Глаза Апарисио были налиты кровью. Он не брился уже больше двух недель, волосы, обильно смазанные бриллиантином, спадали на уши, на пальцах сверкали золотые перстни, а на лице лежала печать страшной усталости.

— Кум, мне не нравится такое положение, — продолжал Апарисио. — Эти нелады между правительством и федеральной армией доставят нам еще немало хлопот. В сертане становится все теснее. Мои пятнадцать парней бездействуют, а это им не по нраву. Безделье им не впрок. Кангасейро не может сидеть сложа руки. Вот я и решил предложить тебе одно дело, все время вертится у меня в голове: коитеро Зе де Нана говорил мне, что старый Неко Силвино продал недавно сотню мешков шерсти. Его фазенда находится в районе Серидо, там наши люди не дали ни одного выстрела. Этот старый Силвино очень богат, и у него нет своих парней. Его сын враждует с полковником Поликарпо до Жардим — дело политики. Полковник Поликарпо умеет быть другом. Тебя, кум, еще не было со мной, когда я вел с ним дела. В его фазенде Кеймаде я пробыл с отрядом больше пятнадцати дней, меня трясла чертова лихорадка и со мной обращались, как с родным сыном. Я узнал о вражде старого Неко с полковником Поликарпо, а друг есть друг, кум! Наши парни бездельничают, и теперь, когда ты вернулся, можно прогуляться в штат Рио Гранди до Норти. А то от безделья все изведутся. Дорогу я помню. Мне нужно только дождаться сведений от коитеро Зе де Нана.

Негр Висенте подошел к парням и заговорил о Жоазейро, об отце Сисеро, которого они видели. Заметив Домисио, похудевшего, с длинными, спадавшими до плеч волосами, Висенте пошутил:

— Каешься, грешник?

Они отошли в сторонку. Домисио хотел знать все о брате и молча слушал рассказ негра. Расспросил о предстоящей женитьбе Бенто на дочери мастера и потом сказал:

— Ах, Висенте, после смерти нашей матери у моего брата Апарисио в голове все помутилось. Хорошо, что вы вернулись наконец. Ему ничего нельзя было сказать, Апарисио не хотел слушать ничьих советов.