Каникулы в Риме

– Может, и предоставляет кто, да в это уже не верят, – сказал Глеб. – Разве что по рекомендации, чтоб человек надежный сказал: так и так, здесь проверено, мин нет. И потом, ладно. Сговоришься ты с нормальными продавцами, купишь квартиру, возьмешь на нее ипотечный кредит. И потом что – не сто, но двадцать лет его надо отрабатывать? А жить когда?

– В смысле?

– Когда вот это все делать? – Глеб развел руками, словно охватывая не только сады Боргезе, но и весь Рим, и даже пиво включил в компанию. – С женой за столиком посидеть, внуков понянчить, на даче с картохой повозиться? Я, Макс, картоху очень уважаю, у нас три сотки ею засажено. Своя! А если мы все купим Павлику эту квартиру, то значит, и он будет пахать на кредит, и невестка моя, и я, и Люда. Картоха помрет, не до нее же. В семь утра встал, в полночь домой пришел, копейку принес – все чтоб молодежи отдельно где-то жить, и так двадцать лет. Ты себе это как представляешь?

Макс очень хорошо представлял. Он так всю жизнь прожил, за исключением маленькой детали: ему не приходилось добывать «копейку на кредит». Он знал, сколько денег у него на счетах, и не задумывался об этом, работая минимум по двенадцать часов. Это была константа, мир, в котором живут.

Конечно, он не идиот и имел понятие о том, что человек обеспеченный – явление довольно редкое в России. Однако до сих пор «серая масса», как называла мать людей с маленьким и средним достатком, находилась по ту сторону баррикад. А вдруг оказалось, что они ничем не хуже. Может, и не лучше, но не хуже тоже – ничем.

Им нравится в Риме. Они покупают глупые магнитики на холодильник и раздаривают всем друзьям, поддерживая китайскую конвейерную промышленность. Они решают проблемы, работают, но приходят домой пораньше, чтобы побыть друг с другом. Так говорилось в книгах и фильмах. В жизни Макс этого до сих пор не встречал – не потому, что не сталкивался, а потому, что приложил все усилия, чтоб не столкнуться.

Если столкнуться и признать, что он чего-то недопонял, не обесценятся ли все предыдущие успехи? Но как выяснить такое теоретически, Макс понятия не имел. Теперь же убегать поздно.

И то, о чем говорили его собеседники, тоже довольно просто и невероятно трудно. Доверие. Всем нужно кому-то доверять – при покупке квартиры и просто так, в жизни. Доверять, чтобы не бояться любить своих детей, не бояться жить, даже когда, наверное, очень плохо (тут Макс задумчиво покосился на Елену). В принципе, этим людям было нужно доверие, как и в его мире, но… Но в мире Максима Амлинского на первом месте стояла работа, которая и являлась жизнью, а у этих, что же, – жизнь, которая является работой? Что-то другое, помимо своего любимого дела?..

– А жить когда… – повторил он. – Действительно – когда?

– Вот и я говорю, – подвел итог Глеб. – Ну ничего, как-нибудь.

– Мам! – заорал Кирилл совсем рядом. – Баджи умеет лапу давать!

– Очень хорошо, – одобрила Елена.

Инга стояла неподалеку и отряхивала брюки. Макс посмотрел на нее, она посмотрела на него и вдруг подмигнула.

И внутри у него стало просторно и странно.

10

С врагом можно бороться двумя способами: во-первых, законами, во-вторых, силой. Первый способ присущ человеку, второй – зверю.

Прогуляли целый день. Насидевшись в кафе, разделились: студенты отправились осматривать музеи, Глеб с Людмилой – покупать тот самый шарфик, что она присмотрела еще вчера, а остальные пошли в зоопарк. Тут-то Макс и поджидал свою аллергию, но она подозрительно молчала. Впрочем, от чего бы ей завестись? От карликовой бегемотихи Карлотты? От тигра, который лениво валяется в самом дальнем конце загона? Глаза немного слезились, а так – ничего. Инга проконтролировала это и удовлетворилась результатом.

Потом выбрались к другому выходу из садов, купили мороженого, вышли к Испанской лестнице и там сидели прямо на ступеньках и ели. Макс сначала отнекивался, говорил, что мороженое не любит, а потом как-то незаметно съел и свою порцию, и часть Ингиного рожка. Никогда раньше он не брал чужую еду. Ни при каких обстоятельствах.