Кант. Биография

Я полагаю, однако, что могу довольно убедительно утверждать, что существует слишком большая разница даже между отношениями вещей, как мы их определяем в соответствии с законами чистого разума, и тем, что истинно в отношении этих вещей независимо от нашего познания. Я основываю это не на чем ином, как на природе нашего познания вообще. Локк показывает, что оно никогда не простирается далее тех качеств, которыми обладают эти вещи. Но то, что составляет субстрат, обладающий всеми этими качествами, само по себе не может в свою очередь быть качеством. Тем самым оно перестает быть предметом нашего познания…[787]

Мы не можем знать вещей самих по себе ни в каком смысле. К чему бы ни сводились принципы умопостигаемого мира, они не сводятся к познанию вещей самих по себе. Утверждение Канта на этот счет не может не быть ошибкой.

В контексте обсуждения «принципа случайности» Крузия, который сводится к утверждению, что «все, что существует контингентно, когда-то не существовало», Герц далее развивает этот аргумент. Если в отношении понятия субстанции он ссылался на Локка, то теперь он рассуждает, по сути, согласно Юму:

Магистр Кант полагает, что мы впадаем в это заблуждение потому, что ошибочно превращаем в условие для предмета то, что является в нашем субъективном знании наиболее определенным признаком случайного характера вещи (а именно – наше знание о том, что ее когда-то не существовало). Возможно, вполне приемлемо будет вернуться немного назад. Я уже говорил ранее о разнице между абсолютной и гипотетической необходимостью. Если установлено, что ничто не может существовать без причины, то последняя должна относиться ко всему, кроме абсолютно необходимого бытия. Поскольку случайные вещи с необходимостью предполагают причину и поэтому могут существовать только как следствие, мы должны, я полагаю, подробнее исследовать понятия причины и следствия. По крайней мере следующее кажется несомненным: повторные наблюдения двух последовательных событий – это единственное, что дает нам повод ожидать, в соответствии с правилами вероятности, что они будут постоянно соединены друг с другом, и называть то, что происходит раньше во времени – причиной, а то, что происходит позже – следствием. Понятие времени, которое вошло в оба понятия и которое, таким образом, принадлежит им так же, как и всему эмпирическому знанию, в нашем представлении настолько с ними слилось, что мы не можем мыслить причину и следствие без пространства и времени даже в чистых рациональных познаниях, где пространства и времени нет[788].

Другими словами, Герц утверждает, что причинность так же заражена чувственностью, как и любое другое понятие. Ее нельзя легитимно использовать в чисто рациональной метафизике. Причинность предполагает временность. Иначе говоря, Кант недостаточно радикален.