Кант. Биография

Вторым ординарным профессором и на богословском, и на философском факультетах был Иоганн Давид Кипке (1682–1758). Он преподавал с 1725 по 1758 год. Будучи одним из пиетистов старшего поколения, он не очень-то ценил Вольфа. Скорее он был эклектиком и колебался между аристотелианством и пиетизмом. В уведомлении о лекциях 1731 года он заявил, что в зависимости от пожеланий студентов он может читать лекции или в соответствии с «проверенным перипатетическим (аристотелевским) методом, или в соответствии с методом Будде или Вальха». Иоганн Франц Будде (1667–1729) и Иоганн Георг Вальх (1693–1775) были двумя из ведущих последователей Томазия, основателя немецкого Просвещения наряду с Вольфом. Томазий сам попал под влияние пиетизма, пока находился в Галле, но позже снова занял более независимую позицию[258]. Будде и Вальх были радикальными пиетистами и оппонентами Вольфа[259]. Соответственно, они были более-менее «безопасным» выбором в Кёнигсберге до прибытия Шульца. Но были и годы, когда Кипке читал лекции по логике по аристотелианскому учебнику Пауля Рабе «Философский курс, или первый компендиум философских наук диалектики, аналитики, политики, охватывающий также этику, физику и метафизику. Выведенный из наиболее очевидного принципа здравого смысла, следуя научному методу»[260]. Как бы то ни было, Рогаль в 1738 году постановил, что каждый, кто хотел изучать богословие, обязан был прочитать эту работу [261]. Опять-таки, вероятно, что Кант ходил и на эти лекции. На них он не только мог ближе познакомиться с аристотелианской философией, но и услышать о некоторых из современных критиков философии Вольфа, томазианцах. Brevissima delineatio scientarum dialecticae et analyticae ad mentem philosophi Кипке 1729 года – определенно одна из тех работ, что впечатлили Канта различением аналитики и диалектики, ставшим позже столь важным в «Критике чистого разума»[262]. Кант жил в доме Кипке, когда первые годы преподавал в университете, так что он был по меньшей мере с ним знаком[263].

Кроме того, следует назвать профессора поэзии и красноречия И. Г. Бока, хорошего друга Готшеда и заклятого врага пиетистов. Философия его интересовала, но не входила в число самых актуальных для него вопросов. Он выступал против пиетистов по многим причинам, но тот факт, что они вставляли палки в колеса студентам, ходившим на курсы поэзии, был одним из самых важных. И опять, более чем вероятно, что Кант ходил на его лекции, хотя есть основания сомневаться, что он считал их особенно важными.

Возможно, интереснее всех троих был Марквардт, который с 1730 года был экстраординарным профессором математики. Вплоть до своей смерти в 1749 году он читал лекции по логике и метафизике, и, говорят, очень популярные. В диссертации 1722 года он безоговорочно поддержал предустановленную гармонию в вопросе об отношении души и тела. Это очень важно, поскольку в рассматриваемый период более или менее повсеместно считалось, что только три системы могут объяснить, как соотносятся субстанции, – вопрос, который, конечно, был особенно важен для понимания отношения души и тела. Первой была система физического влияния, согласно которой изменение в субстанции B непосредственно и достаточно основывается в воздействии другой субстанции А. Эта точка зрения обычно ассоциировалась с Аристотелем и иногда с Локком. Второй системой был окказионализм, подразумевавший убеждение, что изменение в субстанции B и изменение в субстанции А непосредственно вызваны Богом. Эту систему приписывали картезианцам и особенно Мальбраншу. Третья позиция, учение Лейбница о предустановленной гармонии, утверждала, что изменение в А и изменение в B непрямым образом вызваны Богом через две серии изменений, состоящие в гармонии между собой. Это называлось системой всеобщей (или предустановленной) гармонии. Сам Вольф вступил с пиетистами в спор именно по поводу этой проблемы. Главной причиной было его осторожное и ограниченное одобрение лейбницевской теории предустановленной гармонии в «Разумных мыслях о Боге, мире и душе человека, а также обо всех вещах в целом» 1720 года. Главы, касающиеся человеческой души, привели его, «против его ожиданий, к теории Лейбница», хотя он и не принимал предустановленную гармонию как абсолютную истину, но только как самую разумную гипотезу. Вскоре его атаковали пиетисты. Они утверждали, что всеобщая гармония противоречит свободе воли, которой требовала истинная христианская вера.