Кант. Биография

Имея достойный доход, Андерш мог позволить себе дать хорошее образование своим пятерым сыновьям. Канта наняли учить троих из них. Одним из учеников Канта был Тимофеус (1736–1818), который позже станет в Кёнигсберге виноторговцем. Они с Кантом подружились. Его старший брат Эрнст Даниель (1730–1802) уже покинул дом и учился в гимназии в Берлине. Позже он изучал богословие и стал пастором реформатской церкви в Кёнигсберге. О пребывании Канта в Юдшене известно немногое, но он общался с членами конгрегации, и его дважды за это время просили стать крестным отцом. Хотя семья пастора говорила по-немецки, Канту приходилось говорить и по-французски, по крайней мере с некоторыми членами конгрегации. Если он хотел, то легко мог попрактиковаться во французском[362]. Ему нужно было ходить на некоторые службы в реформатской церкви, и хотя Андерш, вероятно, не был великим теологом, но его проповеди отличались от проповедей кёнигсбергских пиетистов. Учитывая отличия между убежденными лютеранами и протестантами-реформаторами – отличия, которые долгие годы запрещали тем, кто принадлежал к реформатской церкви, принять клятву верности Кёнигсбергского университета, – показательно, что Кант позволил себе стать крестным отцом кого-то из реформатской церкви.

Проведя три года в этом сообществе, Кант уехал, чтобы поступить на службу к фон Хюльзену, прусскому рыцарю, владельцу большого имения неподалеку от Арнсберга. Город был расположен примерно в 60 милях к юго-западу от Кёнигсберга[363]. Кант учил трех его старших сыновей, по всей видимости, несколько лет. Фон Хюльзенам он нравился, и когда он их покинул, они продолжали ему писать и «сообщали обо всех интересных событиях в семье»[364]. Вернувшись в Кёнигсберг (10 августа 1754 года), Кант послал им два учебника по истории и латыни и картинки для двух младших сыновей с пожеланиями, чтобы каждый был «хорошим примером» для «прекрасного маленького человека», который родился в 1750 году[365]. Двое из сыновей потом жили у Канта, когда учились в Кёнигсбергском университете, а еще позже Кант рекомендовал учителей уже для детей одного из своих бывших учеников.

Сам Кант думал, что он, возможно, худший домашний учитель (Hofmeister) из когда-либо существовавших. «Одним из самых неприятных» его снов был сон, что он опять учитель. Он признавался, что профессия учителя «всегда казалась [ему] самой докучливой». И все же он был, вероятно, лучшим учителем, чем ему казалось[366]. То, как семьи его учеников поддерживали с ним связь, говорит о том, что они считали его хорошим учителем и человеком. Их дружеские послания также позволяют предположить, что ему, по всей видимости, не пришлось переносить тех унижений, которые многие бедные домашние учителя вынуждены были терпеть в знатных семьях.

Будучи домашним учителем, Кант не только отточил свои манеры в приличном обществе, но и продолжал учиться самостоятельно. Мы не знаем, сколько личного времени оставалось Канту для занятий, но Боровский утверждает, что в этот период он продумал план ряда своих исследований и даже написал черновики: «Он собирал в своих записях из всех наук то, что ему представлялось значимым для человеческого знания, и еще теперь он с удовольствием вспоминает об этих годах»[367]. Кант никогда не отрекался от своего академического гражданства и продолжал оставаться «студентом». По всей вероятности, он всегда планировал вернуться в Кёнигсбергский университет.