Кант. Биография

В августе 1754 года, после шести лет отсутствия, Кант вернулся в Кёнигсберг, где он готовил диссертацию, работал над второй своей крупной немецкоязычной работой и писал очерки, которые вскоре выйдут в свет. Университет изменился, пока его не было. Кнутцен умер, и некоторые из тех, кто учился вместе с Кантом, уже получили должности. Многие заняли посты вне университета или Кёнигсберга. Сам Кант целенаправленно стремился получить должность в альма-матер. В то же самое время он, вероятно, присматривал за членом семьи Кейзерлингов, который учился в Кёнигсбергском университете[368]. Как бы то ни было, за тот год он опубликовал два очерка в еженедельнике Königsbergische Frag- und Anzeigungs-Nachrichten. Первый очерк, озаглавленный «Претерпела ли Земля в своем вращении вокруг оси. некоторые изменения со времени своего возникновения», вышел в номерах от 8 и 15 июня. Целью этой работы было ответить на вопрос, вынесенный на открытый конкурс Берлинской академии. Крайним сроком сдачи работ на конкурс сначала назначили 1754 год, но 6 июня 1754 года Академия продлила его на два года. Когда Кант решил опубликовать свой очерк, он не знал о продлении. Кант утверждал, что не смог достичь совершенства, требовавшегося для победы, потому что он ограничил себя «физической стороной» вопроса[369]. Что еще важнее, он использовал этот очерк, чтобы привлечь внимание к своей книге, которая вскоре должна была выйти под названием «Космогония, или Попытка объяснить происхождение мироздания, образование небесных тел и причины их движения общими законами движения материи в соответствии с теорией Ньютона»[370]. Второй очерк – «Вопрос о том, стареет ли Земля с физической точки зрения». Он вышел в шести частях в августе и сентябре 1754 года. В нем он пытался ответить на поставленный вопрос, не говоря «о кометах, на которые с недавнего времени считают удобным ссылаться для объяснения всякого рода необыкновенных явлений»[371]. Кометы имеют «столь же мало отношения к вопросу о старении Земли, сколь мало имеется оснований для того, чтобы при рассмотрении вопроса, отчего ветшают здания, принимать во внимание землетрясения и пожары»[372].

В то же самое время Кант работал над книгой, к которой он уже привлек внимание в своем очерке. Окончательным названием было «Всеобщая естественная история и теория неба, или Опыт об устройстве и механическом происхождении всего мироздания, истолкованных сообразно принципам Ньютона»[373]. Кант знал, что она покажется опасной последователям «истинной веры» хотя бы потому, что ее тут же опознают как следующую традиции «Лукреция или его предшественников Эпикура, Левкиппа и Демокрита». Не отрицая этой преемственности, Кант утверждал, что «решился на это начинание, лишь убедившись, что оно не противоречит требованиям религии»[374]. Он заявлял, что знает, что снова вступил на опасную почву (или по-прежнему на ней находится?), но должен продолжить свой путь: «Я прекрасно вижу все эти затруднения и все же не падаю духом. Я сознаю всю силу встающих передо мною препятствий и все же не унываю»[375]. Кант должен был знать и то, что отчаяние и трудности не обязательно столь велики, хотя бы потому, что король – а он был тем, кто в конечном итоге мог сломать карьеру Канта или поспособствовать ей – не слишком беспокоился по поводу «требований религии». Едва ли случайность, что книга была посвящена ему. Случайностью было то, что издатель книги обанкротился, и суд конфисковал весь тираж. «Всеобщая естественная история» не вызвала даже ропота фанатиков – вышла всего лишь одна рецензия. Книга имела даже меньший успех, чем первая работа Канта, но в этот раз у него в планах уже было академическое продвижение в университете.

Глава 3 Элегантный магистр (1755–1764)

Первые годы (1755–1758): «Превосходный ум»