Кант: краткое введение

3. Людвиг Херман. Кенигсберг зимой /

Наиболее полно влияние, которое оказала на умы первая «Критика» Канта, охарактеризовала мадам де Сталь, написавшая через тридцать лет после как книга увидела свет: «Когда наконец люди сумели оценить несметные сокровища содержащихся в ней мыслей, она произвела в Германии такую сенсацию, что все опубликованное позднее как в литературе, так и в философии неизменно носило отпечаток этой блистательной книги».

За те двенадцать лет сомнений, о которых Кант упоминал в письме к Мендельсону, он почти ничего не публиковал; его «докритические» работы представляют лишь частный интерес для студентов, изучающих философию. Когда же «критическая» философия обрела форму печатного издания, Кант систематически продолжает обрабатывать это «поле». В «Критике чистого разума» он рассмотрел метафизику и теорию познания. Увидевшая свет в 1788 году «Критика практического разума» была посвящена проблемам этики, а опубликованная в 1790 году «Критика способности суждения» — в основном эстетики. Затем к ним присоединились другие труды, а полное собрание сочинений Канта (так называемое Полное берлинское издание, Berliner Ausgabe) насчитывает тридцать два тома. Из всего этого множества работ мы рассмотрим три: уже упомянутые «Пролегомены…», «Основоположения метафизики нравов», вышедшие в свет раньше второй «Критики», в 1785 году, и содержащие в самом общем виде кантовскую этическую теорию, и «Метафизику нравов», позднюю работу, увидевшую свет в 1797 году, в которой Кант изложил свои взгляды на политику и законодательство.

В царствование Фридриха Великого Кенигсберг полной грудью вдыхал воздух Просвещения, а Кант пользовался большим уважением министров, в частности министра образования фон Цедлица, которому философ посвятил «Критику чистого разума». Когда же трон унаследовал Фридрих Вильгельм. II, грянули перемены. Всемогущий министр этого короля Велльнер, в чье ведение в 1788 году перешли и религиозные вопросы, решил покончить с веротерпимостью. Работа Канта «Религия в пределах только разума» вышла в свет в 1793 году под эгидой философского факультета и таким образом избегла формальной цензуры. Возмущенный до крайности Велльнер написал от имени короля Канту письмо, в котором обвинял философа в излишнем самомнении. Кант ответил смиренным обещанием повелителю не вступать в дискуссию по религиозным вопросам, разве что во время лекций или в статьях и считал себя обязанным выполнять это обещание вплоть до смерти монарха. И все же эта ссора с властями причинила ему настоящую боль. Ведь Кант искренне старался быть лояльным, несмотря на свои республиканские симпатии, которые он однажды высказал некоему англичанину с такой живостью, что едва избежал вызова на дуэль, и с такой убедительностью, что практически склонил на свою сторону противника. (Англичанин, о котором идет речь, Джозеф Грин, был купцом в Кенигсберге и со временем стал ближайшим другом Канта.)

Кант не чурался и общества женщин (в том числе и потому, что они не притворялись, будто понимают «Критику чистого разума») и дважды подумывал о женитьбе. Однако оба раза так долго колебался, что остался холостым. В один прекрасный день его слуга явился прислуживать за столом пьяный и в желтом кафтане. Кант строго приказал ему немедленно продать эту чудовищную одежду, обещав возместить материальный урон, и с удивлением узнал, что его слуга был женат, овдовел и собрался жениться вновь, по случаю чего и был куплен вызвавший его возмущение кафтан. Пораженный этим известием философ ни разу больше с симпатией не взглянул на своего слугу, а его собственные взгляды на брак любопытным образом изменились. И хотя в «Метафизике нравов» он защищал необходимость этого института, там же он отзывался о нем, как о соглашении между двумя людьми об использовании половых органов друг друга (т. 6, с. 305). При этом в ранней работе «Наблюдение над чувством прекрасного и возвышенного» (1764) Кант достаточно определенно высказался о различии полов. Он страстно оспорил точку зрения, согласно которой мужчина и женщина — существа одной природы, и именно это определяет их взаимоотношения. Напротив, он приписывает женщине красоту, очарование и способность пленять сердца, совершенно чуждые «возвышенным», «принципиальным» и «практичным» представителям его собственного пола. Это описание женщины напоминает кантовские описания природы. Ведь именно природа более всего затрагивала его чувства с самых ранних лет, когда любоваться природой мальчика приучала мать. В высказываниях Канта и о природе, и о женщине проглядывает отображение эротического чувства, которое, будь оно чуть сильнее, наверняка нарушило бы жесткое расписание философа, перед которым мы, потомки, в неоплатном долгу.