Кант: краткое введение

Последнюю свою официальную лекцию Кант прочел в 1796 году. К этому времени его преподавательский дар пришел в упадок, былая оживленность сменилась черной меланхолией. Фихте вспоминал, что Кант читал лекции словно во сне, время от времени пробуждаясь и начиная сначала, как будто начисто забыв, что он уже говорил. Через некоторое время философ утратил ясность ума, перестал узнавать старых друзей, не мог закончить самую простую фразу. В конце концов сознание покинуло его, и 12 февраля 1804 года Кант тихо окончил свою безгрешную жизнь. В последний путь его провожал весь Кенигсберг, считавший покойного философа своей гордостью, а также множество людей со всех концов страны. Со временем гробница разрушилась, но в 1881 году была отреставрирована, а в 1924 году останки Канта были перенесены в великолепный неоклассицистический портик, пристроенный к кафедральному собору. В 1950 году неизвестные вандалы взломали саркофаг и оставили его пустым. К этому времени Кенигсберг давно уже перестал быть центром университетской науки, как, собственно, и Кенигсбергом. Сильно разрушенный в годы Второй, мировой войны, он был присоединен к СССР и переименован в Калининград в честь одного из немногих приспешников Сталина, кому довелось умереть своей смертью.

4. Мемориальная доска Канта на стене Кенигсбергского замка

Однако на стене замка и по сей день висит бронзовая доска, на которой красуется вот такая цитата из «Критики практического разума»: «Две вещи наполняют сердце всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, — это звездное небо надо мной и моральный закон во мне». Повезло жителям Калининграда, им ежедневно напоминают о том, к чему следует испытывать благоговение.

Глава 2 Истоки философии Канта

«Критика чистого разума» — самый важный из философских трудов, написанных в Новое время, и одновременно один из самых сложных. В нем поднимаются настолько новые и всеобъемлющие вопросы, что для рассмотрения их Кант счел необходимым ввести целый ряд новых терминов. Они до такой степени красивы и необычны, что для полного понимания кантовских работ требуется определенный опыт пользования его словарем и осознание того, каким образом он повлиял на традиционные философские проблемы. В то же время для изложения идей Канта достаточно и самого простого набора слов и выражений, и ниже я, насколько возможно, постараюсь избегать сугубо специальной терминологии. Задача это непростая, поскольку до сих пор не существует универсальных и принятых повсеместно трактовок его терминов. Хотя суть кантианской системы ясна всем, кто занимается ею, далеко не все одинаково воспринимают его аргументацию. Интерпретатора, старающегося понятным языком выразить его посылки и выводы, неизбежно обвиняют в том, что из поля его зрения выпала система доказательств. Так что единственный путь для тех, кто желает избежать академических нападок, — это впасть в словесный маньеризм, свойственный оригиналу. Однако в последние годы я научился не слишком обращать внимание на нападки. Современные исследователи, в частности британские и американские, сходятся во мнении, что трудности в изучении Канта есть во многом результат своего рода застенчивости перед ним. Чтобы эта застенчивость не мешала читать и понимать труды философа и далее, его интерпретаторы с огромным трудом преодолели первую «Критику» и снабдили ее комментариями, сделав доступной для понимания. Пытаясь еще раз проделать эту работу, я, разумеется, использую многое из достижений моих предшественников.