Капетинги. История династии (987–1328)

Служа этой тихой и упорной централизации, которая касалась одновременно территории и сознания людей, по королевству рыскали ревизоры-реформаторы. По Югу с 1301 по 1303 г. разъезжали Ришар Ле Неве и Жан де Пикиньи, собирая жалобы, контролируя управление местных чиновников, искореняя ту или иную предосудительную практику. Выше мы видели, что виконт Авранша произвел в 1296 г. в Бретани настоящее полицейское расследование. Действуя, как дальновидный инквизитор, он собирал сведения в монастырях — в Ле-Реле-ке, в Сен-Матье-де-Фин-Терр, в Ландевеннеке. Он выявил зарождение «бретонской» торговли, которую вели прежде всего итальянцы, байоннцы и нормандцы, и раскрыл некоторые подозрительные сделки. Отчет этого королевского уполномоченного наглядно показывает, как Капетинги пытались проникнуть в Бретань. Королевское око отныне видело все до самых пределов земель, находившихся в ленной зависимости от французской короны, in finibus terrae (в конце земли).

Новая финансовая политика: времена крайних средств

Финансовая и монетная политика Филиппа Красивого, столь спорная, объясняется прежде всего постоянным ростом расходов государства, лишавшим силы положение, согласно которому король должен был «жить за счет своего», то есть за счет дохода со своего домена, повинностей и услуг своих вилланов и помощи своих вассалов. Если учесть, что с 1290 по 1295 г. ординарный ресурс (домен) приносил в год от 400 тыс. до 600 тыс. турских ливров, то как бы он позволил удовлетворить все нужды, если каждый из приближенных короля обходился в 100–200 тыс. ливров в год, барон мог претендовать на 1000 ливров ренты, а содержание гарнизона из двадцати человек стоило не менее 500 ливров в год? Так что было настоятельно необходимо прибегать к экстраординарным ресурсам, явно дававшим больший доход, — десятина с церковного имущества или талья с евреев позволяли собрать от 200 тыс. до 250 тыс. ливров, принуждение горожан или клириков к дарам и займам могло принести 700 тыс. ливров. Поэтому сбор экстраординарных податей был выходом для власти, пребывавшей в отчаянном положении, даже если при этом ей приходилось ссылаться на угрозу войны в Гиени и во Фландрии или обсуждать планы крестового похода. Превратив тем самым экстраординарные сборы в обычное дело, король вступил на путь, который вел к постоянному налогу, введенному только при Карле V. В период, когда исследователи наслаждались первым лепетом государства Нового времени — нового золотого тельца историографии, — никто достаточно четко не указал на жизненно важную связь государства с постоянным налогом. Что такое государство, как не аппарат для изъятия денег, работающий в первую очередь благодаря принуждению (для чего и нужна разбивка его территории на части) и во вторую благодаря согласию, которое испрашивали у подданных на эпизодических собраниях Штатов? Можно ли назвать хоть одно собрание с 1302 г. до конца XV в., на котором король воздержался бы от того, чтобы выклянчить какую-нибудь талью или субсидию? Государство Нового времени устроено, в принципе, довольно просто — оно похоже на казнавоз Папаши Убю[269]. Взобравшись на вершину общества, поддерживаемый тремя сословиями, монарх старается переместить к себе в казну все большую часть достояния жителей своего королевства, причем к тому эпизодическому его взиманию у населения со ссылкой на благородные и великие задачи, которое производит король, добавляются более скромные сезонные притязания феодалов. Ги Буа совершил большое дело, показав, как оба типа налогообложения, сеньориальное и королевское, в течение обоих последних веков Средневековья наложились друг на друга, породив того нового Левиафана, которого одни называют централизованным феодализмом, а другие — централизованной монархией[270]. Рождение этого вампира, которому через шесть веков предстояло превратиться в мирную дойную корову («государство-провидение»), как нам кажется, следует датировать царствованием Филиппа IV. В оправдание последнего напомним о колоссальных суммах военных расходов: Гиень с 1293 по 1297 г. поглотила от двух до трех миллионов турских ливров, во Фландрии с октября 1298 г. по октябрь 1299 г. было потрачено еще 447 тыс. Не менее разорительной была дипломатия: 250 тыс. ливров надо было авансировать в 1293 г. Карлу II Анжуйскому, приходилось давать денежные вознаграждения князьям Брабанта, Лотарингии и других земель и покупать верность подданных на разных уровнях феодальной пирамиды. Способы решения срочных финансовых проблем были не бесконечными: монетные мутации, помощь вассалов, выкуп за неучастие в военной службе и некоторые другие крайние средства.