Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

— О Исида, богиня всех волшебниц, приди ко мне и огради нас от опасности, которая угрожает юному Сыну Солнца. Приди, Гор, со своим соколом! Он мал, зато ты велик! Он слаб, но ты можешь дать ему силу, и он рассеет коварных птиц, готовых наброситься на нас. Богиня скорби и бог скорби, богиня мертвых и бог мертвых, спасите своего сына, ведь в его жилах течет кровь Гора. Я вошла в огонь, я вышла из воды, и я не умерла. О Солнце, пусть язык твой заговорит! О Осирис, заступись, яви свою силу. Придите все, избавьте нас от опасности, спасите юного фараона. Бог скорби, богиня скорби, бог мертвых, богиня мертвых, придите!

Произнося эти слова, колдунья дрожала всем телом, словно какая-то таинственная сила заставляла вибрировать ее плоть. Длинные черные волосы, рассыпанные по плечам, вдруг зашевелились вокруг стройной шеи, как змеи, а браслеты и ожерелье мелодично зазвенели.

Миринри глядел на нее с изумлением и никак не мог понять, создал ли эту девушку добрый бог или гений зла. Но в его взгляде было не только изумление, в нем было восхищение.

— Эта девушка стоит той дочери фараона, что околдовала меня, — прошептал он вдруг.

Он произнес эти слова так тихо, что его не услышал даже стоявший рядом Ата, но колдунья медленно повернулась к нему, и ее лицо озарила улыбка. Потом она выпрямилась, и от этого движения ее скульптурное тело ясно обрисовалось под прозрачным цветным калазирисом. Подняв глаза к звездам, она тоже тихо прошептала:

— Умереть так умереть, ну и что? Сойти в царство мрака, зато с поцелуем Сына Солнца на губах!

Громкий крик эфиопов вырвал Миринри из благоговейного состояния и заставил вздрогнуть Ату и Униса.

— Проход открыт!

Течение, долго сдерживаемое преградой из морской травы, с рокотом ринулось в протоку, расчищенную бронзовыми секирами геркулесов из верховьев Нила. Маленький парусник, не пришвартованный канатом, резво, с веселым шелестом заскользил среди папируса и листьев лотоса.

— Все на борт! Поднять паруса! — крикнул Ата, подбежав к рулю. — Ветер южный! Исида услышала молитву колдуньи!

Казалось, и вправду богиня волшебниц не осталась глухой к словам Нефер: огненная воронка начала распадаться. Может, потому, что ее перестали направлять огненные стрелы лучников, затаившихся в пальмовой роще.

Стая состояла из многих тысяч голубей, к хвостам которых были прикреплены шнуры, пропитанные тем самым горючим веществом, скорее всего жидкой серой, что горит голубоватым огнем. Горящие птицы одна за другой падали в реку, и таинственное вещество продолжало гореть и под водой, мерцая среди стеблей папируса и широких листьев лотоса.

Огненный ураган с головокружительной скоростью промчался на расстоянии полета стрелы от кормы парусника и, уже без всякого управления, двинулся к противоположному берегу гигантской реки, фантастическим светом озаряя сумрак.

Нефер не покинула фальшборта, даже когда прямо перед ней упали в воду несколько птиц. Прямая, как великолепная бронзовая статуя, с рукой, протянутой вверх, чтобы послать еще одно проклятие, с гордо поднятой головой, она бестрепетно бросала вызов огненной туче, повторяя:

— Исида! Исида! Великая богиня, защити Сына Солнца!

Когда последние огни гигантской воронки исчезли за горизонтом, по ту сторону лесов, покрывавших противоположный берег Нила, и парусник, выйдя в протоку, с таким трудом отвоеванную у водорослей, заскользил по открытой воде, Нефер обернулась к Миринри, не сводившему с нее глаз.

— Ты спасен, Сын Солнца! — сказала она.

— Какой сверхъестественной силой ты обладаешь? — спросил юноша. — В твоих глазах горит огонь, которого не было в глазах дочери фараона.

Нефер вздрогнула, и лицо ее исказила боль. Какое-то время она стояла, словно погрузившись в свои мысли, потом промолвила каким-то странным голосом:

— О какой дочери фараона ты говоришь, мой господин?

— О той, кому ты предсказывала будущее.

— Ты ее видел?

— Я даже спас ее от смерти.

— Как и меня! — воскликнула колдунья с глухим рыданием.

— Я вырвал ее из пасти крокодила.

— А она тебе в ответ выжгла сердце. Так, мой господин?

— А ты-то что об этом знаешь?

— Разве я не умею читать прошлое и будущее, не умею предсказывать?

— Ну да, правда, ты об этом говорила. Что ж, я жду твоего предсказания.

Нефер посмотрела в небо. Звезды уже начали гаснуть, и у самого горизонта среди них сияла комета. Девушка долго в нее вглядывалась, потом сказала, будто самой себе:

— Твою судьбу откроет хвостатая звезда, мой господин. Но я должна дождаться восхода солнца, от которого ведут свой род все фараоны. Должно пройти еще несколько часов.

Унис прервал беседу, спросив у Миринри:

— У тебя глаза лучше моих, ты ничего не видишь на правом берегу?

— Нет, — ответил юноша, бросив быстрый взгляд на пальмовые рощи. — Думаю, что пьянчуги, увидев, что ничего не добились, разошлись, а может, храпят под кустами возле амфор с вином.

— Мы этим воспользуемся и будем держаться противоположного берега, — сказал Ата, велев поднять паруса. — Там в протоках есть множество островов, на которых никто не живет, кроме гиппопотамов, крокодилов, ибисов и пеликанов.