Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

— Я родилась там, в черной Нубии, откуда реки несут свои воды в великий Нил. Мой отец не принадлежал к божественному роду, как ты, мой господин, но был вождем, а мать — жрицей храма Кинтара. Детство мое теряется в туманах священной реки. Смутно помню просторные дворцы, сияющие золотом, огромные храмы и такие высокие обелиски, что, когда бушевал ураган, они, казалось, доставали до самых туч. Помню черных, словно изваянных из эбенового дерева, воинов, вооруженных каменными топорами и луками. Они слушались моего отца, как рабы. Мне кажется, тогда я была счастлива. Ребенком я плавала в огромной реке и каталась по ней на позолоченной лодке, а рядом со мной какие-то женщины играли на музыкальных инструментах, уж не помню на каких, и прислуживали мне, опустившись на колени. Но настал печальный день, и все исчезло: народ, отец, воины, величие, власть… По моей стране, как опустошительный смерч, прокатилась лавина армии Нижнего Египта, разметав все на своем пути. Нубию захватили египтяне из дельты, люди узурпатора Пепи.

— Узурпатора! — воскликнул Миринри. — А что тебе об этом известно?

— Да весь Нижний и Верхний Египет только и говорит что об этом человеке. И ходят слухи, что сына Тети выкрали друзья и он жив.

— Ах! — вырвалось у юного фараона. — Продолжай, Нефер.

— Мой отец был убит ударом по голове, когда отчаянно защищал свою территорию от врагов, вдесятеро превосходивших его войско численностью. Его тело бросили на съедение нильским крокодилам. Наш народ разогнали, все поселения сожгли, а женщин и детей угнали в Мемфис в рабство.

— И тебя тоже?

— Да, мой господин. Мама, не выдержав непосильного труда и жестокого обращения хозяина, вскоре угасла, и тогда я убежала, сев на барку, что плыла вверх по Нилу, и начала пробавляться предсказаниями и игрой на арфе по праздникам.

— Но это не объясняет, по какой причине тебе хотели выжечь глаза, — сказал Унис, который тихо подошел к ним и слышал последние слова девушки.

— Они хотели обойтись со мной так же, как обошлись с первым человеком, которого я любила, — сказала Нефер.

— Кто был этот человек? — спросил Миринри.

— Владелец барки. Это он помог мне бежать, — со вздохом ответила колдунья. — Он был парень честный и мужественный и горячо меня любил, но мне он показался слишком бедным для меня, девушки из высшей касты. И мне пришло в голову воспользоваться этим несчастным парнем, чтобы вернуть себе земли, отнятые у моего отца. Однажды вечером я пришла к нему на берег Нила, чтобы посвятить его в свои планы. Он часто рассказывал мне о каком-то чудесном храме, что стоял посреди густого леса на одном из нильских островов. Говорили, что в этом храме хранятся несметные сокровища, накопленные нубийскими царями. На эти сказочные богатства я и рассчитывала, чтобы собрать войско из рабов и наемных солдат, которое помогло бы мне отвоевать земли, что принадлежали мне. Но я слышала и другие рассказы: будто бы ни один из тех, кто отважился отправиться на поиски этого храма, назад не вернулся. Сожрали ли их дикие звери, в изобилии водившиеся в тех лесах, или храм и сокровища древних нубийцев кто-то охранял? Об этом до сих пор никто не может сказать. Но я была охвачена желанием завладеть сокровищами и посвятила жениха в свои планы.

В тот вечер он отпустил всех матросов на берег и оставался на барке один. Как обычно, он был угрюм и задумчив, потому что сгорал от любви ко мне. Он рассеянно следил, как косые лучи заходящего солнца золотым дождем падают на воду реки. Я посвятила его в свой план и дала ясно понять, что он женится на мне только на земле моего отца, освобожденной от египтян. Либо так, либо никогда. Он молча меня выслушал, потом встал и сказал решительно: «Твоя воля будет исполнена: я отправлюсь за сокровищами нубийских царей и на это золото вооружу войско. Прощай, Нефер, свет очей моих. Если через восемь дней я не вернусь, это будет означать, что богиня смерти коснулась меня своими черными крылами и ты свободна выбрать себе другого мужа». Я сорвала лист лотоса и протянула ему со словами: «Вот, возьми, пусть он напоминает тебе обо мне. Я поцеловала этот листок и прижала его к сердцу. Он придаст тебе мужества».

Назавтра мой суженый причалил к берегу того загадочного острова. Он прошел сквозь лес, не встретив никого — ни людей, ни зверей, и довольно скоро оказался перед просторным храмом, дверь в который была открыта. Не колеблясь ни минуты, он вошел в храм и оказался в большом зале, устланном белыми и черными плитками, на которых были вырезаны изображения ибисов с распростертыми крыльями. В зале царил полумрак, и из невидимых отверстий вылетали облачка дыма с резким запахом.

— Но откуда ты знаешь такие подробности? — спросил Унис, слушавший эту странную историю с живым интересом.

— Мне рассказывал жених в редкие моменты просветления.

— Так, значит, его не убили?

— Подожди, дай мне договорить, мой господин.

— Да-да, продолжай.