Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

— Момент настанет, — сказал Унис. — Наступит медленно, но верно. И эхо приветствия, которым народ встретит своего властителя, долго будет раздаваться в царском дворце Мемфиса.

Его прервал сильный толчок, сотрясший лодку. Ата бросил быстрый взгляд за борт.

— Разлив начинается, — сказал он. — Вон какая волна идет. Даже Нил помогает нашему делу.

12 Разлив Нила

Нил, огромная река, берущая начало в экваториальных озерах, издавна, как и Ганг, считался священным. Для подданных фараона он начинался не в озерах Черного континента, а прямо на небе, и они не напрасно поклонялись Нилу: без этой реки Египет не мог бы существовать.

«Египет — дар Нила», — писал Геродот. И действительно, река создала все: почву и все, что на ней растет, работу для людей, их национальный характер, их политический и социальный уклад. Без этой благословенной реки никогда не сложилась бы мощная цивилизация, которой правили фараоны, потому что ни один народ не выжил бы в бесплодных, сожженных солнцем песках.

Воды Нила завоевали Египет, и, в сущности, он представляет собой оазис длиной чуть больше двухсот лиг, а шириной в одних местах не более одного, а в других, и прежде всего в низовьях, достигает двадцати. В дельте река сильно ветвится, образуя обширный илистый треугольник, отличающийся необыкновенным плодородием. И это тоже одно из достижений Нила: он отвоевал территорию не только у песков пустыни, но и у моря, вынуждая его постепенно отступать перед натиском огромной массы земли, отнятой за сотни и сотни лет у таинственных районов Центральной Африки.

Там, куда не доходят воды реки, простирается пустыня, и длинная и узкая полоса плодородной земли справа и слева, то есть на западе и на востоке, граничит с песками. Своим плодородием эта полоса целиком обязана разливам колоссальной водной артерии.

В начале летнего солнцестояния воды Нила с математической точностью начинают прибывать по причине экваториальных ливней, постепенно достигая максимального разлива к осеннему равноденствию. Все низменности оказываются залитыми, а более высокие места напитываются влагой и превращаются в мягкую грязь. На этих землях благословенная река каждый год оставляет драгоценный ил, вымытый с девственных территорий внутри континента, и он служит удобрением для полей. Река дарит своим верным почитателям неисчерпаемый источник плодороднейшей почвы, что гораздо лучше всех земель, удобренных навозом.

После равноденствия вода начинает понемногу убывать, и в черную, влажную и жирную землю египтяне бросают семена, которые дальше растут сами, не требуя никакого ухода. Поля действительно не надо обрабатывать, и египетские крестьяне избавлены от необходимости трудом и потом добиваться урожая, как добиваются его у нас. Разбросанные по поверхности поля семена сами погружаются в напоенную влагой землю, солнечное тепло помогает им развиться, и счастливому египетскому крестьянину-феллаху остается только дождаться, когда посев созреет для жатвы. Урожай почти всегда фантастически обилен.

Однако не надо думать, что Нил (несмотря на божественное происхождение, которое ему приписывали древние египтяне, считая его богом Хапи, и настолько трепетно относились к его водам, что карали смертью каждого, кто осмелится бросить в него мертвое тело, будь то человек или животное) — река особенная, отличная от других. Далеко не все разливы происходят регулярно, и далеко не все они приносят обильный урожай. Бывают годы, когда его течение делается слишком стремительным и возникает угроза разрушений, а бывает и наоборот: скудный разлив не в состоянии оросить все земли, предназначенные для посевов.

Однако человек нашел способ, как избежать и той и другой опасности, и фараоны, несмотря на нехватку средств, повелели возвести здесь и там внушительные сооружения, которые оказались неподвластны векам. Повсюду возникли дамбы, каналы для равномерного отвода воды в разные провинции, обширные искусственные водохранилища для сбора влаги при бурных разливах и включения ирригационных систем на возделанных землях. Этими сооружениями фараоны обезопасили свое царство от нашествия песков и сохранили для будущих поколений египтян плодородие земли, без которого они не смогли бы существовать.

Переждав первую широкую и пенистую волну, прошумевшую между берегов, лодка Аты спокойно продолжила свой путь, поскольку, как мы уже говорили, разлив на этот раз не был ни бурным, ни внезапным. Воды реки, поначалу прозрачные, помутнели и приобрели зеленоватый оттенок. Через несколько дней они еще поменяют цвет и сделаются красно-рыжими. От толчка, тряхнувшего парусник, Миринри вздрогнул и вскочил, глядя на Униса.

— Ничего страшного, — успокоил его старик. — Это начался разлив.

— Нефер его предвидела, — сказал Сын Солнца, словно очнувшись от долгого сна. — Он быстрее дотащит нас до Мемфиса, правда, Унис?

— Тебе не терпится увидеть большой город?

— Еще как не терпится. Что я видел до сего дня? Пески, пирамиды, пальмы да крокодилов. И ни крошечной частицы того, на что я имею право.