Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

— Дай мне зелье, чтобы его сердце вспыхнуло любовью ко мне.

— Это зелье у тебя в глазах, — сказал жрец. — Сам Пепи не смог бы устоять перед такими звездами, если бы сейчас увидел тебя.

— Но не Миринри.

— Он сдастся, ведь ты же колдунья.

— Дай зелье мне или другой царевне, — сквозь зубы сказала Нефер. — То зелье, что усыпляет навеки. Пирамида Пепи всегда готова принять мертвых. Умри та девушка, у которой есть и привлекательность власти, и блеск трона — все, чего не хватает мне, Миринри упадет в мои объятия.

— Чтобы я убил дочь Пепи! — воскликнул жрец. — И что потом? Я уже стар, хотя еще держусь за жизнь, вернее, за то, что для меня важнее жизни. Когда ты его сюда приведешь?

— Завтра на рассвете.

— И старика тоже?

— Он его одного не оставит.

— Если бы я только мог его убить!

— Зачем? Что он тебе сделал? Что тебе до того, жив он или мертв?

Вместо ответа жрец заметался между колоннами, бормоча себе под нос:

— Да, это была бы глупая месть.

Потом, вернувшись к Нефер, снова заговорил:

— Имей в виду: мои глаза и глаза Пепи наблюдают за тобой. Либо блеск двора, либо смерть: царь будет беспощаден. Ступай, все готово, чтобы принять его и усыпить в твоих прекрасных руках. Он не должен доехать до Мемфиса, помни об этом, и если ты его любишь, то предупреждаю: как только его нога коснется земли столицы Нижнего Египта, он умрет. Его отец правил Египтом, но он не будет править никогда.

— Я не забуду твоих слов, — сказала Нефер, и по всему ее телу пробежал холодок ужаса.

— И ни слова, иначе никто из нас не выйдет живым из гробниц нубийских царей! Ступай! Ты знаешь, что надо делать.

Нефер запахнула легкие одежды, словно ее вдруг охватил холод, и быстро вышла из храма. А жрец сразу погасил светильник.

16 Чудеса храма острова Кантапек

Когда Нефер вернулась на берег, Миринри все еще был там. Он сидел на платформе обелиска, держа в руке тесак и не сводя глаз с опушки леса, готовый в любую минуту прийти на помощь девушке, если ей будет угрожать хоть какая-то опасность. Увидев, что она выходит из арки в зеленой стене леса, он вскочил и быстро пошел ей навстречу. Нефер встретила его улыбкой и пристальным взглядом.

— Остров твой, мой господин, — сказала она. — Духи нубийцев попрятались по саркофагам и не выйдут, пока я этого не захочу.

— Ты их видела? — спросил Миринри.

— Да, они блуждали над вершинами пальм.

— Кто же ты, если обладаешь такой силой? Я слышал твое заклинание, а потом страшный грохот, который напугал эфиопов и даже Ату и Униса.

— Это захлопывались саркофаги, — вполголоса ответила Нефер.

— Я до сих пор тебе не верил.

— А теперь?

— Завидую твоей оккультной силе. Если бы я обладал такой мощью, гордый Мемфис стал бы моим и мой отец был бы отомщен.

— Против живых я бессильна, — сказала Нефер.

— Ты была в храме?

— И повторила заклинание перед сфинксами. Потому и опоздала с возвращением, мой господин.

— И ты не видела внутри никакого света?

— Там был абсолютный мрак и полная тишина. Должно быть, те, кто ослепил моего жениха, погибли или сбежали.

— А они не унесли с собой сокровища, которые, как ты говоришь, находятся в храме?

— Завтра мы это увидим, — ответила Нефер. — Лишний потерянный день не помешает тебе завоевать трон, принадлежащий тебе по праву, мой господин.

— Да мы все равно не можем продолжить путь, — сказал Миринри, нахмурившись. — За нами по пятам идут эти четыре барки, и мы уверены, что они только и ждут, когда мы выйдем из бухты, чтобы на нас напасть. Поднимайся на борт и пойди отдохни.

Нефер поднялась за ним на борт, но, вместо того чтобы пойти в каюту, уселась на носу на бухте канатов.

Экипаж охватила сильная тревога, даже Ата и Унис казались озабоченными. Все, кроме Миринри, чувствовали, что им угрожает опасность. Четыре барки, не решавшиеся отойти от берега, заставили и эфиопов, и командиров потерять покой. Теперь все были уверены, что перед ними враги, а не просто торговцы.

— Они все еще там? — спросил Миринри, едва взойдя на борт и подойдя к Ате и Унису, которые внимательно следили за барками, лежа на полуюте.

— Все еще, — ответил старик.

— Может, они дожидаются рассвета, чтобы отчалить?

— Или на нас напасть… — заметил Ата.

— Неужели они отважатся подойти к острову, ведь все стараются обходить его стороной.

— Не знаю. Похоже, они действительно побаиваются, однако, пока они здесь, мы не сможем отплыть. Они нас тут держат, как пленников.

— А на барках много людей?

— Это большие суда, мой господин, — ответил Ата. — И экипажи на них солидные, как и у нас. Я бы поостерегся подвергать опасности твою драгоценную жизнь.

— Я и сам это запрещаю, — вставил Унис, выглядевший еще более встревоженным, чем Ата. — Если ты, Миринри, попадешь в руки Пепи, то твоя прекрасная мечта не осуществится, а отец так и останется неотмщенным.

— Подождем рассвета, — сказал юноша. — Я сделаю все, как ты скажешь, Унис, потому что тебе и твоему благоразумию я обязан жизнью. Я ждал столько лет, подожду и несколько дней. Мемфис от меня никуда не денется.