Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

А в просторной крипте тем временем разворачивалось пугающее зрелище: крышки саркофагов, хранящих мумии нубийских царей, медленно, со скрипом зашевелились, словно мертвецы начали оживать. Это были те самые жуткие тени, что наводили ужас на всех жителей побережья. Нефер загнала их в саркофаги, но теперь они снова вылезали.

Путники прижались спинами к двери, вытаращенными глазами глядя на шевелящиеся крышки саркофагов, которые, скрипя все громче и громче, начали подниматься. Только Миринри остался стоять на нижней ступеньке, бесстрашно бросая вызов жутким теням. Душа юного фараона не дрогнула, как не дрогнул ни один мускул на его лице. Лицо Униса тоже оставалось недвижным. Старик, воспитавший будущего властителя, сохранял полнейшее спокойствие, его, казалось, больше занимали не крышки саркофагов, а реакция Миринри.

И вдруг, к несказанному удивлению и египтян, и эфиопов, из вековых гробов послышались сладчайшие звуки, слагавшиеся в восхитительные аккорды.

Зазвучали нежные флейты саб, на которых и сегодня очень трудно играть. Особенно тяжело извлекать звук из бронзовых инструментов, впрочем, они и в ту далекую эпоху встречались редко. Слышались звуки двойных флейт, полукруглых арф и пятнадцатиструнных арф, очень популярных в ту эпоху.

Испуганные эфиопы, гораздо более суеверные, чем египтяне, отпрыгнули назад, позабыв о том, что должны защищать Сына Солнца. Даже Ата больше не бросался оборонять юношу, который, впрочем, и не собирался просить у кого-либо помощи.

И вдруг крышки саркофагов поднялись, и наружу выскочил целый легион прекрасных девушек, едва прикрытых прозрачными одеждами и украшенных богатейшими браслетами, кольцами и ожерельями. Красавицы выстроились вдоль стен крипты.

Они все были как на подбор необыкновенно хороши собой, одеты с элегантностью, подобающей танцовщицам и музыкантшам того времени, которые диктовали моду даже дочерям могущественных фараонов, и благоухали с головы до ног. В руках они держали музыкальные инструменты — флейты, арфы, систры, бронзовые кроталы (тарелочки), которые звенели, ударяясь друг о друга, треугольники, легкие наблы с длинными грифами, металлические кимвалы, звук которых громко разносился под сводами огромной усыпальницы.

— Вы кто? — крикнул Миринри, спрыгнув со ступеньки мощным прыжком юного льва. — Вы живые девушки или тени нубийских царей? Сын Солнца вас не боится!

В ответ раздался серебристый девичий смех. Не прекращая играть на своих инструментах, девушки медленно двинулись к противоположному концу крипты, где взлетала вверх широкая лестница из ценного известняка, который завозили в Египет из ливийских гор.

^{Крышки саркофагов поднялись, и наружу выскочил целый легион прекрасных девушек…}

Миринри уже собрался броситься в другой конец мастабы и напасть на девушек, но Ата и Унис поспешили его остановить.

— Нет! — в один голос крикнули оба. — Мы не во сне, мы не грезим! Это всего лишь тени! Тут какое-то колдовство, чары Нефер!

— А я их разрушу! — отвечал юный герой. — Я не обладаю колдовской силой этой девицы, но я загоню все тени обратно в саркофаги, где они, должно быть, спали не одну сотню лет. Я не какой-нибудь простой смертный! Я Сын Солнца!

Он резко высвободился из рук Униса и Аты и снова рванулся к девушкам, которые разглядывали его не без лукавства, но тут на вершине лестницы с громким стуком распахнулась дверь, и появилась молодая женщина в расшитых золотом покрывалах, с рассыпавшимися по полуобнаженным плечам длинными черными волосами. Ее сопровождали четыре девушки со светильниками в руках. Миринри сразу остановился и крикнул:

— Нефер!

Да, на площадке высокой лестницы стояла она, колдунья Нефер. В лучах светильников она была еще более обворожительна, чем обычно. Ее горящие черные глаза буквально впились в юного фараона.

— Это ты, Нефер! — повторил Миринри. — Презренная, ты ведь предала нас? Тебе нужна моя жизнь? Ну так возьми ее!

Прекрасное лицо девушки исказила гримаса боли.

— Кто сказал тебе, о мой господин, что я предала тебя? Это я-то, готовая с радостью отдать тебе по капле всю свою кровь? Я спасла тебя, о нежный мой господин, от людей, преследовавших тебя. Если бы они тебя настигли, то привезли бы в Мемфис как пленника, и разбились бы все твои мечты, рухнули бы все надежды и планы на будущее.

— Это ты меня спасла? Но я твой пленник!

— Да с чего ты взял? Хочешь вернуться обратно в лес? Я открою все двери мастабы и храма, но куда же ты теперь пойдешь, если солдаты Пепи потопили твою лодку и у тебя даже нет оружия, чтобы отбиться? Хочешь, Сын Солнца? Один твой знак — и ты и твои спутники будете свободны.

Юный фараон молча, со все возрастающим удивлением смотрел на девушку, стоявшую на площадке широкой лестницы, завернувшись в легкую голубоватую накидку, не скрывавшую грудь. В лучах светильников ярко сверкали драгоценные камни браслетов, украшавших ее руки и ноги.

Ата и Унис даже рта не раскрыли. Казалось, они онемели от изумления.